– Очень трудно.

– Практически невозможно.

– По крайней мере, пока мы не оставим службу и не выйдем на пенсию.

– Ну какая у писателя служба? И какая пенсия?

– Да, смех один.

Мы все еще держались за руки. У Алекса была крепкая ладонь и теплая сухая кожа. Как у меня.

«Боинг», словно огромное чудовище, всосал в себя длинную вереницу пассажиров. Мы синхронно посмотрели на одинаковые часы.

– Тебе пора. Твой билет у стюардессы. Первый класс.

– Спасибо! Тебя что-то беспокоит? У тебя печальные глаза…

– При больших тиражах твоих книг нет в магазинах.

– Их быстро раскупают. Это хорошо.

– Да. Плохо, что продавцы не знают таких успешных изданий.

– Я это учту.

– Прощай, Дмитрий!

– Прощай, Збигнев!

«Алекс» развернулся и быстро зашагал к автомобилю. Я знал, что он не обернется, как положено в сентиментальных фильмах. И я, не оборачиваясь, побежал к трапу, с которого стюардесса в синей униформе строго и требовательно махала мне рукой.

– Посадка окончена, месье! – поджав губы, сказала она, когда я поднялся к овальному проему люка. – Вы опаздываете и всех задерживаете!

– Извините, мадемуазель, это последние хлопоты, которые я вам доставил, – произнес я с акцентом коренного парижанина и улыбнулся.

Губы девушки в синем разгладились, тон смягчился.

– Пожалуйста, месье, занимайте любое свободное место!

Пригнув голову, я нырнул в чрево летающего левиафана, вошел в широкий салон с двумя проходами между трех рядов кресел. И сразу же направился к свободному месту рядом с худощавой девушкой со струящимися по плечам блестящими волосами цвета вороньего крыла.

– У вас первый класс, месье! – послышался сзади голос стюардессы. – Прошу сюда.

Она указывала на ведущую в «горб» лестницу, но я отрицательно покачал головой:

– Спасибо, я останусь здесь.

Девушка увлеченно читала «Фигаро» и не оторвалась даже тогда, когда я сел рядом и принялся возиться с ремнем.

– Что-нибудь интересное, мадемуазель? – деликатно спросил я, стараясь, чтобы в моем голосе звучали волнующие модуляции. И, придвинувшись поближе, так что наши плечи сомкнулись, заглянул в газету, сразу наткнувшись на броский заголовок: «Катастрофа русского спутника». Ниже жирным курсивом набрано: «Движение на околоземных орбитах становится слишком напряженным: теперь и там случаются аварии, как на Елисейских Полях!»

– Совершенно фантастическое происшествие! – экзальтированно произнесла соседка и посмотрела на меня широко распахнутыми серыми глазами.

Я на миг лишился дара речи и, только сделав над собой усилие, с трудом вымолвил:

– Да, скоро и в космосе дорогу не перейдешь…

Но такое воздействие на меня оказала не эта сенсационная новость. Просто в соседнем кресле сидела волейболистка из Ниццы, та самая, в белом купальнике, о которой я не переставал думать все это время! Не может быть! Может, просто похожая девушка? Прическа вроде другая… Я осмотрел ее руки: тонкие запястья, изящные кисти… Незаметно скосил глаза вниз, на босоножки, – и тут все в порядке… Все равно не может быть!

– Вы меня не узнаёте?

Длинные ресницы хлопнули – раз, другой.

– А разве мы знакомы?

– Конечно! Я Зигфрид Майер, писатель. В Ницце я дал вам автограф. Помните?