Депутаты механически трясли на прощание руку Косте и заходили в автобус. Всю дорогу до аэропорта ехали практически молча. Они буквально обалдели от увиденного. Впрочем, как и все важные гости экспериментального объекта № 219.

Выборы нового президента УША были трудными. Фантастически тяжелыми для всех, кроме поддержанных русскими Доктора Кошмара, Пита Брэдда и сенатора Маквилла. Сенатор Маквилл имел высокие шансы на победу, но в итоге… проиграл. Чуда не произошло не без активного участия Высших, команды президента и основной конкурирующей партии. В результате сложных переговоров они добились консенсуса о том, кто из них победит. Важнее личных взаимных антипатий было не допустить Маквилла, Брэд-да и им подобных к власти.

Скандал с Высшими, участие всего мира в выборах Америки и поддержка Брэдда, а потом и Маквилла, антивоенные выступления – все это сделало борьбу за пост первого лица УША сверхдраматичной. В этой невероятно нервной обстановке легко было потерять лицо, и власть его потеряла. Победа команды действующего президента была результатом колоссального административного ресурса и присущих ему махинаций, тотальной антипропаганды и насилия. Для очень многих в УША эта победа слишком дурно пахла – так Штаты окончательно расстались с образом образца демократии. А еще говорят, победителей не судят…

– С победой, господин президент! – поздравления сыпались со всех сторон и сопровождались звоном бокалов шампанского.

Вечеринка в штабе победителей быта в самом разгаре. Громкая музыка, смех, крики…

Президент вышел на балкон, и посмотрел на звездное у небо. Свежий ночной ветер.

Из-за спины послышался голос Джеймса Баунти:

– Есть удовлетворение?

Президент обернулся, расплылся в улыбке и обнял Баунти:

– Джеймс, ты совершил чудо! Ты – гений! Мы все сделали правильно. Мы победили!

Баунти был мрачнее тучи:

– Вы ошибаетесь, сэр! Мы проиграли. Причем бесповоротно. Им не нужна победа в сражении, им нужна победа в войне. Они не хотели победы на этих выборах, я теперь понимаю. Они очень хитро заставили нас победить с беспрецедентным насилием. Теперь нация нас ненавидит, мы украли у нее свободу выбора. Следующие несколько лет станут кошмаром. Мы сами разрушим себя. Я уже вижу, как они легко выигрывают следующие президентские выборы.

Президент резко изменился в лице.

– Они отдали нам мяч, но забить его мы не сможем, – продолжал крушить надежды Баунти. – Отпустили ситуацию, чтобы мы надорвались ее тяжестью. Завтра миллионы скажут: давай бессмертие, разоружайся… И попробуй им не дать это.

– Джеймс, старина, – президент явно не хотел портить себе праздничное настроение, – не надо нагружать себя пессимистичными мыслями. Нам хватит времени, чтобы избавиться от всех врагов, которых мы имеем на своей и чужой территории. А их идеи переврем на свой лад или дискредитируем.

Баунти усмехнулся:

– Они именно этого и ждут. Страна расколота. Мы не удержим власть.

– Ты уверен? – хорошее настроение все же окончательно покинуло президента.

– Еще как. Мы будем вынуждены договариваться с ними, они именно этого и хотели. Например, русский Болельщик попросит нас убраться с территории бывшего СССР, и мы сделаем это.