В итоге пришел Али Демпси, парень из кэжуалсов, и привел меня в чувство:

– Пойми, Стрэнджи, это всего лишь искажение света и звука, вот и вся кислота, как бы круто тебя ни забрало. Просто-напросто искажение, а твое воображение разыгралось и спешит заполнить пробелы.

– Моя голова полна дерьма, Демпс, – задыхался я, – у меня, наверное, сердцебиение… старик, я здесь подохну…

– Не подохнешь. Здесь нормально. И с тобой все в порядке. Успокойся.

Так он меня и вытянул, привел в чувство. Потом он взял меня к себе на хату и сидел там, пас меня. Мощный сукин сын этот Демпс. Так или иначе, а с наркотой я завязал.

Пацаны пытались развести меня на эксперимент с экс-тазином, но я твердо держался пива «Беке». Кроме того, в клубы я ходил, только чтобы обсудить махачи, да, может, прихватить какую-нибудь телку. Я обожал махаться. Там все просто: как только ты завалишь одного-другого, как только научишься переступать через страх и боль, ты можешь идти напролом, сокрушая все, что попадется на твоем пути, а раны считать уже после. Серьезных травм у меня так никогда и не было: несколько ушибленных ребер, да однажды в Питодри мне глубоко рассекли бровь.

Среди кэжуалсов были пацаны покруче меня и бойцы были посуровей, они это знали, мне это тоже было известно. Однако я обладал качеством, которое отличало большинство топ-боев, – это даже не смелость, а скорее полный, всеобъемлющий похуизм.

Как я уже говорил, одним из самых приятных преимуществ моего положения как кэжуалса была возможность пофачиться. Большинство парней были симпатичными либо же обладали обычной внешностью. Я был уродлив и знал об этом, но, когда мой бойцовский статус повысился, застенчивость моя улетучилась, и я стал фачиться больше других. Будучи подростком, после того, как я отымел в подсобке эту сучку, я проводил кучу времени перед зеркалом, пытаясь понять, почему у меня такая непропорционально большая голова и почему мое тело слишком велико для маленьких коротких ножек. Ответ каждое утро за завтраком глядел прямо на меня поверх «Дэйли Рекорд» – я был копия отца. Таким образом, я потерял много времени и теперь наверстывал упущенное. Я имел доступ к половине приличных телок в городе.

В тот день я ушел с работы пораньше и отправился домой, прихватив для Уинстона II сочную косточку в мясной лавке на Лейт Уок. Дома еще никого не было, увидев меня, зверюга съежилась. Странно было представить, что меня покалечило это жалкое существо.

– Уиннерс… – я свистнул, и собака поняла это как намек, что можно расслабиться и повилять хвостом. Я потрепал его по голове, а он встал на задние лапы, положив передние на кухонный стол. Учуяв запах косточки с сочным куском мяса, он завилял хвостом и высунул язык. – Да, это тебе, мальчик, тебе, родимый. Это для Уинстона… вот тебе подарочек, – говорил я, забивая в кость шестидюймовые гвозди. Потом я положил ее в свою «Адидасовскую» сумку и застегнул молнию. Пес уже обнюхивал сумку. – Чуть позже, малыш, – сказал я, но он не отходил. Тогда я сунул ему ботинком по ребрам, он взвизгнул и поспешно ретировался.