Зато ей было хорошо.

В среде кэжуалсов у одних экстазин пользовался популярностью, другие его вообще не употребляли. Глотать таблы – я не видел в этом смысла. К тому же мне не нравилось техно, текста никакого, только драм-машина лупит по мозгам. Танцевать мне тоже не нравилось, танцевать – что в футбол играть. Мне казалось, что на меня все пялятся как в зоопарке: на мои короткие, уродские ноги, большое туловище и длинные, покачивающиеся, как у гориллы, руки. Махач всегда был моей стихией, моим танцем.

Полагаю, мое отвращение к наркотикам любого толка развилось из наблюдений за мамой с папой, за тем, как они вели себя, когда они нажирались. Однако теперь это не имело никакого значения. Я взял табл, пятнадцать фунтов – малюсенькая капсула.

Я болтал с Дороти, но таблетка не действовала ни хрена. Я отлично себя чувствовал, пока не понял, что меня уже колбасит не по-детски, что я уже несусь на гребне волны. Поднявшись, я почувствовал внутри себя ритм, как будто из меня льется музыка. У меня кружилась голова, и немножко подташнивало, однако никогда еще я не чувствовал такого подъема. Мои ощущения не шли ни в какое сравнение даже с одержимостью, охватывавшей меня во время махача; я чувствовал, как во мне играет мощь всего мира, но это была позитивная сила. Я ощущал невидимые узы, связывающие меня с Дороти, или с Дори, как она попросила себя называть. Лицо ее, такое чистое, свежее и красивое, лучилось светом необыкновенно живых глаз. Ее волосы… музыкальный автомат заиграл «2 Unlimited», я почувствовал, как во мне застучали ударные, и синтезаторный ритм поднял меня с места. Раньше такая музыка была мне по хую.

– Уууууф… – вздохнул я.

– Ты в порядке? – спросила Дори.

– Я вроде как начинаю просекать, в чем тут тема…

– Пола! – крикнула она свою подругу. – Вот Рой. Он только что потерял девственность. Пойдем, надо выбираться отсюда. Чтобы достойно отметить этот опыт, сделать его незабываемым, нам нужна более подходящая атмосфера.

Мне ничего было не нужно, кроме музыки, – хаус, это должен был быть только хаус. Когда Дори сказала мне, что там, куда мы едем, а именно в клубе Гасиенда, будет больше музыки, и куда более модной, и что саунд будут качать мощные саббуфера, а вокруг умопомрачительное световое шоу и в полной мере сочувствующая публика, я повелся мгновенно.

Клуб действительно был навороченный. Я окунулся в музыку и движение. Я испытывал невероятные ощущения, выходящие за пределы известных мне ранее. Я никогда не умел танцевать, но всякая стеснительность покинула меня, когда музыка и наркотик наладили связь с той частью моей души, которую я всегда старался в себе подавить. Все члены моего тела двигались в абсолютной гармонии. Внутренние ритмы моего тела стали четче и стремительней, впервые я слышал их музыку, они пели мне: ты в порядке, Рой. Тебе хорошо, нам всем хорошо. Ко мне подходили незнакомые люди, обнимали меня; очень даже симпатичные девушки, парни, некоторые выглядели странновато, раньше я таких бы просто отпинал. Я хотел обнять всех, пожать руку каждому. Со всеми нами происходило нечто особенное: мы чувствовали единение. С незнакомыми людьми я испытывал неведомую мне доселе близость. Я полюбил Дори и Полу; я просто любил их. Я не мог остановиться и все прижимал их к себе; мне всегда хотелось обнять друга, но это считалось проявлением слюнтяйства и педерастии. Я был уверен, что, даже когда меня отпустит, я не перестану любить их. Той ночью со мной произошло нечто очень существенное: во мне что-то открылось.