Она пососала ручку и на минуту задумалась. Раньше… а было ли раньше… всего лишь шесть лет… Боже мой! Шесть лет! Как это было давно! Она была счастливой… в Каннах, где представляла зимнюю коллекцию… Поль уже тогда настаивал на браке. Но там же был и Рене… Милый Рене, такой нежный! Такой страстный… И она ушла от него, как от собаки, которую привязали к дереву, чтобы не слышать, как она скулит… Флоранс порылась в ящиках секретера в поисках старой записной книжки. «Рене Аллио… Болье».

В Ницце они встречались каждый вечер в разных гостиницах. Что с ним стало? Может, женился. Может, умер… Легко проверить… Поддавшись глупому порыву, она взяла телефон и набрала номер. Услышав гудки, представила себе квартиру, где однажды была, холостяцкую квартиру, не очень ухоженную, но обставленную с истинным вкусом. Из кабинета открывался вид на порт с шикарными кораблями и ярко-синим морем между двумя мысами. В трубке слышались гудки, но никакого ответа. Она повторила попытку. Ей вдруг представилось очень важным переговорить с Рене. Разумеется, не для того, чтобы возобновить связь. Но ведь они так друг друга любили, что теперь могут стать друзьями. С определенной долей меланхолии, печали, снисходительности. Но она может на него положиться…

Телефон не отвечал. Она посмотрела на часы: половина одиннадцатого. Или его нет дома, или он там больше не живет, или… Глупо упорствовать. Она вернулась к записке, рассеянно перечитала ее. После слов «сама не знаю, куда пойду» добавила «Идти не к кому. У меня нет любовника. Просто ни от кого не хочу зависеть, во всяком случае какое-то время…». Потом, поддавшись удивившему ее саму порыву, разорвала записку на мелкие кусочки. К чему извинения? И почти оправдания? Ей хотелось просто уехать, бросить Поля, виллу, его заботы, приступы гнева, идиотские подозрения… ладно, надо это сделать немедленно, не испытывая угрызений совести. А раз ее привлекает Лазурный берег — с Рене или без него, — пусть будет Лазурный берег. В конце концов, Рене — просто предлог, удобный повод вычеркнуть из жизни шесть лет серого существования и вернуться на перекресток, где она сделала неправильный выбор. Дабы покончить с сомнениями, она начала листать справочник «Эр Франс», крестиком отметила колонку, где перечислялись рейсы на Ниццу. Затем, с едва сдерживаемым нетерпением, схватила телефонную трубку и продиктовала телеграмму:

Жребий брошен. Встретит? Не встретит? Главное — снова увидеть пальмы, ослепительное море, ресторанчики старой Ниццы, где прохладно, как в пещере. Прежде всего ей хотелось встретиться с прежней Флоранс, для которой жизнь была праздником. И вот решение принято, вновь открылась дверь, которую она считала запертой навсегда.

Вырвав из блокнота новый листок, на одном дыхании написала:

Аккуратно сложив листок, положила его в конверт, осторожно запечатала, как будто речь шла о подарке.