Не в обычае Фица было проводить весну и начало лета в поместье. Чаще всего гостей туда он приглашал в августе, когда английская погода вероятнее всего могла стать неприятно жаркой. В другие годы с апреля по июль он исчезал куда-нибудь на континент или на Восток.

Элизабет май обычно радовал прогулками, чтобы посмотреть, какие цветы распустились, долгими часами с дочерьми, поездками к Джейн, чтобы услышать, как поживают семь ее мальчиков и одна девочка. А теперь ей предстояла встреча с брызжущей ядом Каролиной Бингли, с воплощением совершенства Джорджианой Фицуильям и невыносимо скучной миссис Спикер палаты общин. Нет, право, это уж чересчур! У нее не будет даже времени узнать про жизнь Чарли в Оксфорде… ах, как ей его не хватало на Рождество!

Приехав накануне прибытия гостей, Чарли только улыбнулся на ее извинения, что дом будет переполнен, а у нее не найдется ни одной свободной минуты.

— Оуэн никогда прежде не бывал в этой части Англии, — объяснил он бесхитростно, — так что мы будем целые дни совершать верховые прогулки. Уроженца Уэльса и кряжей Сноудонии дербиширский Скалистый Край разочаровать не может.

— Я отвела мистеру Гриффитсу комнату рядом с твоей, а не в Восточном крыле с остальными гостями, — сказала она, глядя на сына с легкой грустью — как он изменился за этот год вдали от дома!

— О! Чудесно! Дербиширы приедут?

— Разумеется.

— Вот и каюк тюдоровским апартаментам, единственно другой спальне, где я разрешил бы Оуэну преклонить главу.

— Какой вздор ты болтаешь, Чарли, — сказала она, смеясь.

— Еда по распорядку лондонского дома?

— Более или менее. Обед точно в восемь — ты знаешь, как твой отец ценит пунктуальность, а потому не опаздывайте.

На щеках Чарли возникли две ямочки, его глаза затанцевали.

— Если мы будем непунктуальны, мама, я улещу Парментера на два подноса в старую детскую.

Это уже чересчур! Она не смогла удержаться, чтобы не обнять его, пусть он и воображает, будто стал слишком взрослым для такого к себе отношения!

— Ах Чарли, так приятно тебя видеть! И вас также, мистер Гриффитс, — добавила она, улыбнувшись молодому уэльсцу. — Будь мой сын один, я тревожилась бы сильнее. Ваше присутствие — залог его хорошего поведения.

— Много ты знаешь, мама, — сказал Чарли.

— Полагаю, мой сын приехал в Пемберли, потому что рассчитывает быть поближе к своей тетушке Мэри, — сказал мистер Дарси мистеру Скиннеру.

— С ним его тьютор, так что он не наделает много глупостей. Гриффитс разумный человек.

— Справедливо. А где его тетушка Мэри? — спросил Фиц, протягивая Неду бокал вина.

Они были в Большой библиотеке, слывшей лучшей в Англии. Огромная комната! Сводчатый потолок прятался в тенях вверху, а обстановка была темно-красной, вишневой и блестела позолотой. По стенам тянулись уставленные книгами полки, рассеченные балконом на полпути к потолку; красивая винтовая лестница, украшенная искусной резьбой, открывала любителям рыться в фолиантах путь к небесам, а лесенки красного дерева на колесиках позволяли дотянуться до любого тома. Даже два массивных многостекольчатых окна в готическом стрельчатом стиле не могли обеспечить достаточное освещение. Люстры, свисавшие под балконом и по периметру потолка, то есть над центром комнаты, для чтения были бесполезны. Балкон поддерживали колонны с веерными капителями, а позади них в озерцах света от горящих свечей располагались пюпитры, столы, стулья. Внушительное бюро Фица занимало амбразуру одного из окон. Обитые пунцовой кожей мягкие диванчики стояли на персидских коврах, устилавших пол, а два пунцовой кожи покойных кресла расположились по сторонам камина левантийского мрамора, щеголяющего горельефами двух розовато-желтоватых нереид.