— Мы не сможем вернуться, пока сезон не кончится, сама знаешь. Я искренне надеюсь, что Джорджи и дальше будет вести себя безупречно, но если нас тут не будет…

— Да, конечно, ты прав. Ты думаешь, Джорджи даст согласие герцогу или лорду Уилдерни?

— Нет, она слишком Дарси, чтобы интересоваться пэрами. Думаю, она может выбрать мистера Джона Паркера из Виргинии.

— Фиц! Американца?

— Почему бы и нет? Он принят в обществе, ведь он сын леди де Мейн. Кроме того, он безмерно богат и, значит, приданое Джорджи его не интересует. Впрочем, для предположений еще рано. Сезон только-только начался.

— Наш первый птенчик, вероятно, упорхнет из гнезда, — сказала Элизабет грустно.

— У нас есть еще четыре.

— Нет, — сказала она, розовея, — еще пять.

— Элизабет! Нет!

— Элизабет, да. В июне, я полагаю.

— Значит, домой мы вернемся в апреле, сезон там или не сезон! Ты ведь не захочешь заметно располнеть в Лондоне? Весной тут так сыро и дымно.

— Меня это вполне устраивает. — Она испустила удовлетворенный вздох. — Следующий год будет тихим. А год спустя мы должны будем вывезти в свет нашу Сьюзи.

Джейн нагрянула в Лондон, едва весть о бегстве Мэри достигла ее. Она могла себе это позволить, поскольку Каролина Бингли наконец нашла полезное занятие, преображая мальчиков Бингли из безалаберных оболтусов в джентльменов с безупречными манерами. Хотя не скупясь на всяческие жалобы, втайне она упивалась. Для нее не существовало ничего приятнее, чем употреблять власть. Мальчики Бингли были достойными противниками ее оружия.

— Луиза и Букетик получили свободу сделать то, о чем так давно мечтали, — сообщила Джейн Элизабет на следующий день своего водворения в Дарси-Хаус.

— И что же это? — покорно осведомилась Элизабет, как от нее требовалось.

— Продать хэрстовский дом на Брук-стрит и переехать в Кенсингтон, — сказала Джейн.

— Не может быть! Поселиться среди тех, кого Фиц называет сплетницами и старыми драными кошками?

— Лучше быть единственными персидскими кошечками в обществе драных кошек, чем цепляться за рукав Чарльза гинеи ради, — ответила Джейн, улыбнувшись. — Мистер Хэрст не оставил им ничего, кроме дома, не заложенного потому лишь, что Чарльз воспрепятствовал. Продажа обеспечила им приличный доход, который позволит, во всяком случае, Луизе не экономить на платьях и не продавать свои драгоценности.

— Ну, движущей силой всегда была Каролина. А она знает?

— О да.

— И что она сказала?

— Почти ничего. Хью придумал накануне ночью утащить простыни с ее кровати, а Персиваль наразбивал тухлые яйца в ее любимые прогулочные сапожки. — Джейн приняла огорченный вид. — К тому времени, когда она отыскала виновников и воздала им по заслугам, новости Луизы потеряли всякую свежесть.

— Как ты можешь терпеть ее в Бингли-Холле день за днем, Джейн?

— С полнейшим спокойствием.

— Так что привело тебя в Лондон?

— Хочу попрощаться с Луизой и Букетиком. Вряд ли у меня будет время ездить в Кенсингтон.

— И Чарльз возвращается домой, — обвиняюще сказала Элизабет.

— Да. О, как восхитительно будет увидеться с ним!

— И, значит, вновь чередой пойдут младенцы, — сказала Элизабет Фицу ночью, уютно свернувшись калачиком рядом с ним.