В день агда я села перед зеркалом против входной двери. Уставилась я в зеркало и жду: вот сейчас войдет прекрасный юноша в модном костюме, и я его в зеркало увижу и ему, таким образом, себя покажу.

Теперь вообразите, что я увидела. В дверях вдруг раздается.

— Ба-алла, ба-алла!

И вслед затем входит высоченный рябой мужчина с красной бородой, бритой головой, с мелкими желтыми зубами, да и зубов-то много уже выпало. Одет он был в бумажный лебадэ, подпоясанный широкой белой шалью. Сняв свои мягкие туфли, взял их под мышку, вошел и без всякого стеснения поцеловал меня в левую щеку, так что даже чмок раздался. Увидев этакую безобразную физиономию, вся моя родня разбежалась, так что в комнате остались только его родственницы. Они, конечно, поздравляли и радовались. Потом одна из них сказала мне на ухо:

— Если хочешь получить свадебный подарок, поцелуй жениха.

Я подумала: «Пусть убирается куда хочет со своими подарками. Как это я буду целовать эту бородатую дурацкую морду?»

Но поздно уже было высказывать свое мнение: в мечтах о прекрасном юноше я уже сказала «да». И поэтому мне пришлось поцеловать эту безобразную физиономию. А он сейчас же надел мне на палец дешевенькое кольцо.

По счастью, в этот день, кроме двух поцелуев, он больше ничем мне не досаждал и ушел. Но через четыре дня состоялась свадьба, и меня отправили к этому противному типу.

По счастливой случайности, он оказался человеком неплохого характера. Он был «божий человек», дни и ночи творил намаз и читал молитвы. Кроме того, он постоянно занимался гаданием: о каждом торгового деле, которым собирался заняться, он делал эстехарэ на четках, гадал на бобах или на книге Гафиза. Только это его и занимало.

Случилось так, что его как-то три дня не было дома. Я очень беспокоилась. В то же время я говорила себе: «Он человек богобоязненный, не то что какой-нибудь легкомысленный молодой человек, и нельзя думать, чтобы он попал в какое-нибудь такое место...»

В это время пришла соседка. Я рассказала ей об исчезновении Хаджи-ага — он ведь был хаджи, — но она сейчас же сказала:

— А ты не удивляйся. Он, наверное, пошел к другим своим женам.

Я была поражена. Расспросила ее, и она мне рассказала все подробности. Оказалось, что Хаджи-ага был истинный мусульманин: кроме меня, которая была его законной женой, то есть агди, у него было еще две законных жены, да две сигэ.

Соседка объяснила мне также, что по четкам и по Гафизу Хаджи-ага гадал только затем, чтобы узнать, будет ли ему удача, если на ближайшей неделе или в ближайшем месяце он женится.

Я поняла, что жить с человеком, который при такой безобразной внешности, имеет такой нрав, невозможно. Конечно, если бы Хаджи-ага довольствовался мной одной, мне, при его капитале, жилось бы спокойно и хорошо, но если он после каждого гадания будет брать новую жену... нет, это уж мне не нравилось.

В этот самый день, после обеда, я пошла на базар купить ниток и крючков. На базаре была масса народу, мужчины приглядывались к женщинам. Я стояла в стороне и смотрела. В это время около меня остановился какой-то молодой человек лет двадцати, в маленькой шапочке, в черном сюртуке с зеленым галстуком, на котором был выткан портрет Ахмед-шаха.