– Вы же хотели сегодня обслугу допрашивать, – напомнил Костиков. – Уже передумали?

– Можно сказать, что передумал, – ответил Гуров. – Дело в том, что поиск дома – самый прямой путь к похитителям. Если нам улыбнется удача, мы уже завтра их захватим. Тогда не нужно будет опрашивать обслугу.

– Скажите, а что это за важные данные, о которых вы обещали рассказать? – спросил Костиков. – Ну, которые подтверждают наш план присоединить к зоне поисков пригородные поселки.

– Это данные, которые я получил от детей. Сегодня я встретился с двумя жертвами похитителей – с Леной Сорокиной и с Леней Красильниковым.

– Как с Красильниковым?! – удивился Костиков. – Мне же его отец заявил, что ни с кем встречаться не будет!

– Ко всякому человеку свой подход нужно иметь, – усмехнулся Лев. – Это у вас в городе Петр Аркадьевич Красильников – важный человек. А по федеральным меркам, он так, средней руки предприниматель, который для успеха своего бизнеса должен иметь дело с федеральными чиновниками. И достаточно мне было узнать, от кого Петр Аркадьевич получает правительственные заказы, как я понял, каким образом смогу разговорить этого несгибаемого человека. В общем, встретился я с Леней. Для меня он оказался вполне доступен – ни к бабушке не уехал, ни к другу не ушел.

– И что узнали?

– Что узнал… Тут что важно? Сашу Моторного в момент похищения оглушили, и он пришел в себя уже в доме у похитителей. То есть он не знал, насколько долго они ехали. А когда его вывозили для обмена, вкололи ему какую-то гадость, и он опять отключился. И снова ничего не мог сказать о том, как долго его везли к месту обмена. И это очень жаль, потому что Саша оказался самым наблюдательным из всех детей. Но вот Лену и Леню по голове в момент похищения не били, хлороформом не травили, они находились в сознании и потому могли кое-что сказать о том, как долго их везли. Лена сообщила, что ехали долго, чуть ли не час. И что дорога вначале была обычная, а под конец плохая, машину трясло.

– Может, она сказала, и какая машина была?

– Нет, не сказала. Потому что на голове у нее был мешок. Ей даже дышать было трудно. Тем более что рот тоже был заклеен скотчем, и она чуть не задохнулась.

– А мальчик Леня что сказал? – поинтересовался Крячко.

– А он, как выяснилось, не отличается наблюдательностью. Да и храбростью тоже. Только потому, что уже располагал рассказом Саши, я смог выспросить у Лени, в какой комнате его содержали. Когда напомнил про синие обои, он подтвердил: точно, были такие! А вот что окно было закрашено белой краской, не заметил. Да и вообще, как выяснилось, он там ничего не заметил, кроме компьютера с игрушками. Вот тут он Сашу опередил: тот назвал только две игры, а Леня – целых пятнадцать! Можно сказать, что я от него вообще ничего не узнал. Зато Лена оказалась более наблюдательной и приметливой. Например, она заметила, что у «Ивана» был напарник. Когда он выносил еду из комнаты, кто-то принимал у него из рук поднос, чтобы он тут же мог запереть дверь.

– А, это они стали более бдительными после побега Саши! – воскликнул Крячко. – Ведь эта Лена была последней, кого похитили?