КЕЛЛЕР. Элен!

Царит всеобщее смятение, младенец пронзительно кричит. ЭЛЕН невозмутимо кладет в колыбель свою куклу. КЕЙТ опускается на колени и пытается оторвать руки ЭЛЕН от колыбели, у ЭЛЕН на лице появляется смущенное выражение.

КЕЙТ. Элен, Элен! Ты не должна делать такие вещи, ну как я могу заставит тебя понять это.

КЕЛЛЕР (хриплым голосом). Кети.

КЕЙТ. Ну как мне заставить тебя понять это, дорогая моя, бедная моя…

КЕЛЛЕР. Кети, надо же найти какой-то путь, чтобы научить ее хотя бы капле дисциплины…

КЕЙТ (вспыхнув). Как можно дисциплинировать больного ребенка? Разве это ее вина?

ЭЛЕН трогает пальцами губы матери, тщетно пытаясь понять их движение.

КЕЛЛЕР. Я не говорил, что это ее вина.

КЕЙТ. Тогда кто же виноват? Я не знаю, что делать! Как я могу научить ее чему-нибудь? Бить ее до синяков?

КЕЛЛЕР. Опасно оставлять ее одну. Надо найти какой-то способ изолировать ее так, чтобы она не…

КЕЙТ. Как изолировать? Посадить в клетку? Ребенок растет, и она должна двигаться!

КЕЛЛЕР. Тогда ответьте мне, будет ли это справедливо по отношению к Милдред?

КЕЙТ (непреклонно). Вы хотите ее отдать?

В это время лицо ЭЛЕН искажается в приступе гнева, и она ударяет мать по губам. КЕЙТ удается схватить ее снова за руку. ЭЛЕН отбивается, борется и извивается в руках матери.

КЕЛЛЕР. Вот видите!

КЕЙТ. Она хочет говорить, как… Хочет быть такой, как вы и я.

КЕЙТ продолжает держать вырывающуюся из ее рук ЭЛЕН. Затем мы слышим первый звук, который произносит ребенок — это нечленораздельный непонятный звук, напоминающий звуки, которые может издавать попавшее в капкан животное. КЕЙТ отпускает девочку. Как только ЭЛЕН чувствует себя свободной, она неловко кидается в сторону, сильно ударяется о стул, падает, поднимается и, сидя на полу, плачет. КЕЙТ подходит к ней, обнимает, ласкает, успокаивает ее прячет свое лицо в волосах девочки для того, чтобы овладеть собой.

Каждый день она ускользает от нас все дальше. А я не знаю, как вернуть ее.

ТЕТУШКА ИВ. Ну, теперь я решила сама поехать с ней в Балтимору. Если этот доктор не сможет помочь ей, может быть, он сможет посоветовать, кто за это взялся бы.

КЕЛЛЕР (внезапно, с трудом). Я напишу этому человеку, Кети.

КЕЛЛЕР стоит с ребенком на руках и смотрит на головку ЭЛЕН, свешивающуюся с обнимающей ее руки КЕЙТ. Свет на сцене гаснет, освещенными остаются только КЕЙТ и ЭЛЕН. В темноте медленным шагом уходят в различных направлениях ДЖЕЙМС, ТЕТУШКА ИВ и КЕЛЛЕР. Остается КЕЙТ с ЭЛЕН на руках, образуя собой неподвижную группу, образ которой переходит в следующую сцену и исчезнет только когда следующее действие полностью разовьется.

Из темноты в левой нижней части сцены раздается голос мужчины с греческим акцентом, который говорит:

АНАНЬОС.…который, конечно, не смог ничего сделать для девочки. Только доктор Белл поверил в то, что ее все же можно чему-то научить. Я написал семье девочки, что мы нашли подходящую гувернантку здесь, в Бостоне — мисс Анни Сюлливэн…

На сцене снова появляется свет, который освещает нижнюю левую часть сцены, где стоит длинный стол и стул. На столе лежат пособия, с помощью которых производится обучение слепых через посредство осязания — маленькое изображение человеческого скелета, чучела животных, искусственные цветы и растения, стопки книг. АНАНЬОС, коренастый мужчина с бородой, ходит вокруг стола и говорит. На стуле сидит девушка двадцати лет с лицом, которое в состоянии покоя имеет серьезное и упрямое выражение, а в состоянии активности выдает дерзость, агрессивность и искрится жизнью, которой так не хватает лицу ЭЛЕН. Лицо АННИ, когда ее глаза закрыты, привлекательно. Оно исполнено какой-то стихийной жизненной силы. На коленях у нее чемоданчик.