– Пожалуйста, – попросила Валентина. – Я не смогу его нести. Отнеси его к доктору, прошу. Ты сильный.

И только когда он наклонился к Эндеру, чтобы его поднять, он понял, какие раны ему нанес своими руками, как страшно его избил.

«Что, если он умрет? Если все равно умрет, даже если сейчас, после всего, я этого больше не хочу?»

Он торопливо нес Эндера от контейнерной площадки, и Валентине приходилось бежать, чтобы за ним поспеть. Они оказались у дома доктора задолго до начала работы клиники. Врач бросил взгляд на Эндера и позволил занести его внутрь для срочного осмотра.

– Проигравшего вижу, – объявил врач. – Но кто победил?

– Никто, – сказал Ахиллес.

– На тебе никаких следов, – заметил врач.

Тот вытянул руки с разбитыми костяшками.

– Вот следы, – сказал он. – Это сделал я.

– И он ни разу тебя не ударил.

– Даже не пытался.

– И ты продолжал его избивать? Вот так? Да что ты за…

Доктор отвернулся и принялся срезать с Эндера одежду, негромко чертыхаясь при виде жутких кровоподтеков, пальцами ощупывая переломы.

– Четыре ребра. Множественные переломы, – сказал он и снова посмотрел на Ахиллеса, на этот раз с отвращением. – Выметайся из моего дома!

Ахиллес направился к двери.

– Нет, – сказала Валентина. – Все это было по его плану.

Доктор фыркнул:

– О да, он сам спланировал свое избиение.

– Или свою смерть, – кивнула Валентина. – Чем бы ни обернулось дело, его это устраивало.

– Я это спланировал, – возразил Ахиллес.

– Ты только думал, что это так. Он с самого начала тобой манипулировал. Это у нас семейное.

– Моя мать манипулировала мной, – сказал Ахиллес. – Но я не должен был ей верить. Это совершил я.

– Нет, – не согласилась Валентина. – Виновата твоя мать. Виновато вранье, которым накормил ее Ахиллес. А то, что сделал ты… ты остановился.

Ахиллес почувствовал, что все его тело содрогнулось в рыданиях, и он опустился на колени.

– Я больше не знаю, как себя называть, – сказал он. – Я ненавижу имя, которому она меня научила.

– Рэндалл? – спросил доктор.

– Нет… нет.

– Он называет себя Ахиллесом. Она так его называет.

– Как я могу… все исправить? – спросил он Валентину.

– Бедняжка, – сказала Валентина. – Над этим Эндер размышлял последние годы, пытался найти ответ для себя. Думаю, с твоей помощью он его получил – отчасти. Думаю, он заставил тебя совершить то избиение, которое намеревались устроить Стилсон и Бонзо Мадрид. Разница только в том, что ты сын Джулиана Дельфики и Петры Арканян, и глубоко внутри у тебя есть что-то такое, что не позволит убить – хладнокровно или нет. А может, это не имеет отношения к твоим родителям и связано с тем, что тебя растила душевнобольная мать и ты испытывал к ней сострадание – такое глубокое, что не мог себе позволить бросить вызов ее воображаемому миру. Может, дело в этом. Или, может, в твоей душе. В том, что Бог обернул в тело и превратил в человека. Как бы то ни было, ты остановился.

– Арканян Дельфики, – сказал он.

– Хорошее имя, – кивнула Валентина. – Доктор, мой брат будет жить?

– Травмы серьезные. Сотрясение, внутреннее кровоизлияние. Нужно доставить его в клинику.