А еще девчонка явно прошлась в своем возмущении по моей ситуации. Меня она тоже вылечила, не спросив про «грехи». И значит… в ее глазах я, бывший бессмертный, равен вот этим куртизанкам? Это оказалось неожиданно больно и вызвало настоящую бурю противоречивых чувств.
Обижаться на нее за такое отношение было бы глупо. Я сам себя перестану уважать, если в своем возрасте в здравом уме обижусь на смертного ребенка. Но нерациональное желание было слишком невыносимым. Возможно, после исчезновения энергии ци организм вновь вернулся во времена своего цветения… Бессмертное тело я обрел где-то в двадцать, а значит, и всплески эмоций у меня сейчас как у юнца. И раздетые для лекарского осмотра весенние девы никак не способствуют сохранению душевного равновесия. Хорошо, что дотрагиваться до них мне не нужно.
— Не грузись слишком сильно. — Теплая рука легла мне на плечо и погладила, словно стараясь стереть неприятные мысли и обиду. — Все проблемы мира не лежат на наших плечах, достаточно справляться с теми, что сами упали под ноги. Спасибо за помощь и за то, что ты умеешь слушать даже неприятные слова.
Янли улыбнулась, и ее улыбку я почувствовал сквозь два слоя белого муслина. Девушка прошла к стоящему в углу комнаты маленькому чайному столику и зажгла миниатюрную горелку. Кивнула мне:
— Все неприятное позади, дальше будем разбирать жалобы на утренний кашель и плохой цвет лица. А также слушать самую последнюю и самую подробную сводку новостей и сплетен.
И впрямь, следующий поток страждущих представлял собой уже более… приличный контингент. Лавочники, слуги, рабы из благородных домов, крестьяне… Янли в образе Белой Девы обследовала и лечила всех. При этом она уже не была «молчаливым и благородным призраком в вуали», наоборот, начала задорно разговаривать с пациентами, не используя высокий слог, будто сама была крестьянской девчонкой. Она весело и громко смеялась, символично прикрывала рот ладошкой, размахивала руками и кивала головой. Ни одна дочь благородной семьи не вела бы себя так… ну, кроме моей лисы. Сначала это мне показалось диким, а потом я понял, что ее манеры — отличный способ развязать этим людям языки. Служанки и грузчики, подметальщицы улиц и мелкие лавочники на глазах расслаблялись, и если сначала они толково и спокойно рассказывали о своих симптомах, отвечая на расспросы, то потом уже болтали обо всем на свете, выдавая ворох сплетен и новостей.
— Эта молодая госпожа из дома Тан, вы же слышали? Какой ужас… поддалась злому колдовству и теперь умирает из-за преступника! — внезапно вклинился в мои мысли голос пожилой служанки, жаловавшейся на боли в спине и плохой сон. Сначала я отреагировал просто на свою фамилию, а затем только понял смысл фразы.
— Как?! — это мы с Янли спросили одновременно. Только ее голос был удивленно-громким, а мой хриплым.
— Да-да, люди уже давно говорят… не зря же этого демона прогнали с пика небожителей! Стоило госпоже необдуманно купить его и привести в свой дом — и что? Она сразу же заболела! Я не удивлюсь, если Белую Деву скоро пригласят в поместье семьи Тан. Кто еще может спасти молодую госпожу, если не Белая Дева?