Она на несколько мгновений задумалась, молча смотря на меня.

— Бред какой. Ладно. Попробуем по-другому. — Лиза достала из кармана телефон и включила фонарик. — Смотрите на мой палец. Проверим реакцию зрачков. В левый верхний угол. Теперь в нижний правый.

Я непроизвольно зажмурился от яркого света. Попробовал поднять руку, чтобы протереть глаза. И, на удивление, у меня это получилось. Хоть кожа и скрипела от напряжения, а мышцы едва слушались. Убрав толстыми, словно сосиски, пальцами слезы, я понял, что смутившее меня пятно в глазу никуда не исчезло. Потребовалось несколько секунд, прежде чем я понял, что это не соринка.

😊😊💀 — торчало в самом углу. Что за хрень? У меня к глазу иконки?

— В чем дело? Посмотрите на меня, и продолжим, — требовательно сказала врач. Не решаясь рассказать о глюке, я открыл глаза и продолжил глядеть в указанных направлениях. Через минуту экзекуция закончилась, и Лиза вновь задумчиво замолчала.

— Что со мной, доктор? Жить буду? — выдавив из себя улыбку, спросил я.

— Будешь. Хоть и не должен, — задумчиво сказала женщина, переходя на «ты». — Я в чудеса не верю. Профессия не та. Но с тобой случилось именно чудо. В твоем теле полопались почти все капилляры. Ты уже должен умереть от обильной внутренней кровопотери. Или от кровоизлияния в мозг. Но вместо этого спокойно дышишь и даже пришел в сознание.

— Как это возможно? — Я слушал её, но не верил. Да, я чувствовал себя плохо, но не умирал.

— Во время контузий на фронте такое бывает. От ударной волны при взрывах. Еще я слышала об испытаниях на мышах ультразвуковых установок, — перечислила доктор. — Но чтобы такого объема и с таким результатом…

Она решительно направила на меня камеру своего смартфона.

— Надо все задокументировать, чтобы после твоей смерти мне поверили, — так, словно речь шла не обо мне, сказала врач. — Смотри в камеру. Я паспорт достану.

— Погодите, что значит после смерти? — прохрипел я.

Происходящее напоминало дурной розыгрыш. Не могло быть правдой.

— После такого не живут. Или живут, но крайне недолго. Надо успеть все заснять. Тогда, может, выберусь из этого клоповника. — Женщина чуть нахмурилась, включая подсветку на телефоне. — Пациент… Изяслав… поступил с обильным внутренним кровотечением. Хорошо различимы разрывы капилляров. Возможно внутреннее кровотечение. Терял сознание от болевого шока. В данный момент находится во вменяемом состоянии.

— Блядь! — возмутился я. — Может, лучше попробуете меня спасти?

— А чем? — искренне удивилась женщина. — У меня тут не реанимация. Даже не операционный кабинет. Это медпункт. Повязку тебе могу наложить. На все тело. Компресс. Но от внутренних повреждений это тебя не спасет. Как видим, пациент находится в сознании и рассуждает совершенно трезво…

Выругавшись, я не стал с ней спорить. Лиза явно списала меня со счетов и посчитала мертвым. Да и чувствовал я себя не лучшим образом. Но подыхать так просто не собирался. К тому же, раз моего активного участия в съёмке видео «для истории» не требовалось, можно было заняться новинками.

Я закрыл глаза и скосил их на иконки. Те, будто почувствовав внимание, подсветились, а через несколько мгновений раскрылись.