Виноделие для Грузии – больше ведущая отрасль сельского хозяйства, чем одна из основных статей экспорта. Это национальная гордость, это неотъемлемая часть культуры, это преемственность традиций. Древнейшие археологические находки на территории Грузии, связанные с виноделием, датируются 6–5-м тысячелетиями до нашей эры.
Виноделие всегда считалось в Грузии одной из самых консервативных отраслей производства. Но реформаторский запал новой власти коснулся и святая святых.
Каха Бендукидзе видит институциональную проблему виноделия в размытости права собственности и избыточном регулировании:
Известные названия бесхозны, и кто-то делает их хорошо, а кто-то плохо. Был один завод в Сенаки[128], где вообще виноград не растет, там медведи только водятся. И местные технологи научились делать вино вообще без винограда, причем его невозможно лабораторно отличить от настоящего. Спирт, сахар, красители, экстракт, бутылка с красивой этикеткой, и все – отличный бизнес, никакой сезонности, никакой зависимости от качества сырья. Под Санкт-Петербургом было три завода, которые делали «грузинское вино» непонятно из чего. Я сам видел бутылку «Хванчкары»[129], которая была изготовлена венгерской компанией в Южной Африке для балтийских стран. И я начал думать, как реформировать грузинское виноделие.
В Грузии еще с советских времен было восемнадцать традиционных марок вина, названных по месту изготовления или сбора винограда, по упрощенной аналогии с французским контролем подлинности по происхождению (appellation d’origine contrфlйe) и никому не принадлежавших. Суть этой системы в том, что есть определенные регионы, где вино производится под контролем специальных органов – государственных, полугосударственных или частных. Главное – осуществление общего контроля производства, то есть подтверждения соответствия продукта названию.
Рассказывает Бендукидзе:
Есть пять-шесть названий, которые в скрытой форме могут принести десятки, если не сотни миллионов долларов. Но они никому не принадлежат, и под этими именами сейчас можно встретить полную бурду. Можно было пойти по пути государственного регулирования, назначить контролера, чтобы строго отслеживать производство каждого сорта винограда: какие-то умные дядьки будут ходить, не брать взяток, наказывать, а также бороться за отсутствие подделок. Но это, конечно, малоэффективно. Вот как, например, бороться с подделкой грузинских вин в России? В Басманный суд[130] обращаться?
У меня возникла идея приватизировать бренды, которые важны прежде всего для бывшего советского потребителя и совершенно неизвестны на других, новых для них рынках. То есть, скажем, «Хванчкара» должна была стать собственностью того, кто будет этим брендом управлять, брать на себя ответственность за качество и самостоятельно бороться с подделками. Для этого собственник либо установит свои правила, либо создаст вертикально интегрированную компанию (что крайне неэффективно), будет продавать лицензии или франшизы, судиться в случае нарушения.
И я уже почти убедил премьер-министра и министра сельского хозяйства внедрить это, да и президент не видел в этом проблемы. Но виноделы почему-то испугались, решили, что все раскупят иностранцы, которые не смогут ничего производить. Они считали, что, раз государство занимается контролем качества, значит, это защищает их от лишних расходов. А виноделы в Грузии все очень маленькие, они живут от сезона к сезону за счет, можно сказать, случайных денег.