Актом экономической свободы государство ограничивает само себя: свобода, заявленная в названии, выражается в законодательном установлении предела государственного бремени, низких налогах, отсутствии бюрократических предписаний для предпринимательской деятельности. Согласно этому документу доля бюджетных расходов не должна превышать 30 процентов ВВП, дефицит бюджета не может быть более 3 процентов ВВП, недопустим государственный долг свыше 60 процентов ВВП. Число лицензий и разрешений не может быть увеличено, как не может быть увеличено количество регулирующих органов. В качестве бенефициаров социальных расходов бюджета, а также трат на здравоохранение и образование в нем названы граждане, а не институты. Право определения размера налогов возвращено тем, кому оно принадлежит, – то есть гражданам: увеличение ставки любого налога или введение нового налога возможно только посредством общенародного референдума.
Этот документ – еще одна революция, только уже не на улице, а в сознании. С одной стороны, акт демонстрирует и гражданам, и инвесторам, что правительство не собирается сворачивать с либерального пути развития. С другой – он цементирует все те достижения, которые можно назвать либеральным чудом Грузии, и фактически перекрывает пути назад.
Здесь следует заметить: свобода и демократия не обязательно одно и то же. Демократические страны не всегда полностью свободны. А вот у свободных стран есть единственный вариант развития – демократический. И если исходить из этой логики, то Акт экономической свободы – очень важный символ, демонстрирующий, в каком направлении будет происходить развитие страны. Грузии еще предстоит пройти свой путь становления демократии.
Собственным примером Грузия в состоянии помочь многим. Другое дело, что формального рецепта, как делать реформы, нет. Привлечь энтузиастов, сократить госаппарат, упростить условия для бизнеса – да. Но это все возможно, если есть критическая масса (пусть не количественная, а качественная) людей, стремящихся перенести принципы свободы из книг, из сознания – в реальность. Тут надо искать политический рецепт.
«Для нас важно, чтобы больше ни грузин, ни иностранец никогда не подумал, что Грузия – это Советский Союз. Для нас главное, чтобы и наши люди, и все остальные поверили в это», – говорит Екатерина Шарашидзе.
Новая политическая элита Грузии ничего общего не имеет с советской номенклатурой. И в мелочах, и в главном. Она и ведет себя иначе, не огораживаясь от народа глухими заборами и автомобилями с «мигалками». Ни в одном государственном кабинете, где я была, я не видела портрета президента на стене – зато везде есть герб страны. Выходит, государственный чиновник служит не одному человеку, а всей стране.
Конечно, при проведении реформ были ошибки. Некоторые проблемы, безусловно, сохраняются до сих пор. Но из этого вовсе не следует, что выбранное Грузией направление неверно. Никакая реформа не может одновременно изменить жизнь к лучшему для всех. Да, в ходе реформ некоторые лишаются привилегий. Но если перемены улучшают жизнь законопослушного гражданина, сокращают уровень бедности, дают перспективы молодым – значит, реформы удались.