Вскоре Мария вышла из здания следственного управления, достала выданную ей бумагу, посмотрела на печать, увидела подпись заместителя прокурора города. Спрятала бумагу в карман, тяжело вздохнула и стала думать о Павлике. Она так хотела порадовать любимого досрочным неожиданным приездом. Он сильно переживал, что придется расстаться на целых три недели. Вот приехала раньше, порадовала парня…

Неужели Павлуша привел проститутку в ее отсутствие? А одежду девушки куда дел? Унес с собой? Эх, Павлик. Павлик…

Блин, надо ему позвонить! Как сразу не догадалась?!

Мария нажала кнопку в смартфоне с именем любимого. Чужой голос сообщил: «Телефон отключен или находится вне зоны действия сети».

Горыныч открыл дверь квартиры, впустил девушку и ее спутника, зашел сам, включил свет и сказал:

— Скромненько тут у нас для таких дорогих гостей.

— Ничего, до утра как-нибудь продержимся, — сказал высокий широкоплечий мужчина, лет тридцати, — давай перекусим с дороги и в спальню. Я по Люсиному телу соскучился. Покажем тебе настоящую любовь!

Девушка улыбнулась и ласково посмотрела в глаза спутника. Они прошли на кухню, Горыныч поставил чайник и стал делать бутерброды, украдкой поглядывая на девушку. Нравилась она ему! Стройная, голубоглазая пышногрудая блондинка почти всю тяжелую дорогу с юга в жигуленке молчала, не просила остановить машину или купить ей что-нибудь, не проявляла никакого недовольства, не упрекала за неудобство. Горыныч не любил болтливых и капризных женщин.

— Вовремя мы с Утриша свалили, — сказал он, открывая бутылку пива. — Там сейчас шмон. Надьку забрали. Чего она режиссера ножом пырнула?

— Дура! Больно было, не можешь терпеть, сказала бы Ачинцеву, съемку бы остановили.

— Так она его после съемки пырнула.

— Терпела. А потом дала волю эмоциям. Ачинцев сам виноват — нельзя так над девочками издевался! Ишь, пытку придумал. К муравейнику их приволокли, шланги прозрачные во влагалища вставили и снимали крупным планом, как муравьи туда…

— Да, Саша, это жесть, — согласился Горыныч.

— Моя ничего, терпеливая, а Надька — дура, — сказал Саша и обратился к спутнице:

— Как у тебя там внутри — не болит?

— Все хорошо, милый, — ответила девушка с легкой улыбкой.

— Ладно, посмотрим.

Они перекусили и прошли в спальню.

— Ты не против того, чтобы Люся разделась? — спросил у Горыныча Саша. — Мне нравится, когда она голой танцует. Это так эротично! — Мы там у нас дома совсем без одежды ходим.

— Я люблю стриптиз! Жаль только, что музыки нет, — ответил Горыныч. — Да и поздно уже, соседи могут услышать.

— Ничего, я сейчас с телефона тихонько музыку включу, — сказал Александр.

Он подобрал какую-то бальную мелодию, девушка распустила спадавшие чуть ниже плеч волосы, несколько раз энергично тряхнула головой и стала медленно, прогибаясь и пританцовывая, освобождаться от платья. Лифчика на Люсе не было. Потихоньку стаскивая платье, она кружилась в танце, то выпячивая свою красивую грудь, то, прогнувшись, показывая попу.

Затем стриптизерша села на шпагат, но тут же энергично вскочила на ноги, стащила свои трусики, немного покрутила их в руках и бросила в направлении Горыныча, сидевшего в кресле. Он увидел татуировку на лобке девушки и возбудился еще больше.