— Хорошо, — с тяжелым сердцем кивнул я. — Хорошо, я поеду один. Вернусь через десять дней. Один или со своей когортой, но вернусь. Постарайся не наделать до этого времени глупостей. Ладно?

— Конечно. Я буду ждать… Ты правда вернешься?

Она посмотрела на меня. И от этого взгляда мне стало совсем муторно на душе. Хоть силой ее на лошадь закидывай да увози отсюда…

— Даю слово, — проворчал я. — Вернусь и сравняю эту деревеньку с землей, что б ей пусто было!

— Вот и хорошо. И не казни себя. Так действительно будет лучше для всех. А я уж постараюсь себя тихо вести. Стану совсем маленькой и незаметной. Беги. Ты и так уже слишком много времени потерял.

Я медленно встал, подошел к коню и вскочил в седло. Куколка подошла ко мне и положила руку мне на колено.

— Прощай, Гай. Береги себя. Очень тебя прошу. И еще… Я хочу чтобы ты вернулся не потому что боюсь умереть, понимаешь?

Я покачал головой. Я и правда ее не понял.

— Ну и не важно, — тихо сказала она. — Скачи, Гай Валерий Крисп. Скачи. Два дня на север и еще два на восток, оставляя холмистую гряду слева. За ней уже начнутся знакомые тебе места. Скачи. И возвращайся, если захочешь. Я буду ждать тебя.

С этими словами она развернулась и нырнула в чащу. Я даже сказать ничего не успел. Просто хлестнул коня.

Два дня на север и два на восток, оставляя холмы слева. Очень просто. Если не думать о погоне. И о том, что эти леса, кажется, обладали собственной душой. Душой, искренне ненавидящей чужаков.

Не прошло и половины дня, а мой конь уже спотыкался от усталости, хотя я старался беречь его как мог. Еле приметная тропка, которая убегала на север, то и дело обрывалась, словно ныряла под землю. Через каждую сотню шагов ее преграждали либо поваленное дерево, либо засека, неизвестно кем и для чего устроенная, либо просто непролазные кусты. Каждый раз приходилось спешиваться и петлять по чаще, отыскивая исчезнувшую тропинку.

Порой мне казалось, что деревья и кусты нарочно хватают меня за одежду своими ветвями. Я то проваливался в болото, невесть откуда взявшееся, то увязал чуть ли не по колено в песке, будто снова оказался в Египте… Но при этом не нашел ни одного ручья, чтобы напоить коня и наполнить флягу хотя слышал тихое журчание не один раз. Но стоило пойти на звук, как я оказывался по пояс в трясине.

Странное дело, когда я только попал в плен, почки на деревьях только-только начали набухать. А теперь все вокруг было зелено. Сколько же я просидел в этой проклятой хижине? Неужели несколько недель?! Нет, этого не может быть. Или друиды могут повелевать и временем? Мне показалось, что прошло дней шесть, а на самом деле — месяц. Возможно такое? Да кто же их знает!

На самом деле меня это не очень беспокоило. Я думал об этом, чтобы отвлечься от других мыслей. Однажды я уже убежал, оставив своего товарища умирать. Квинт Бык. Он прикрывал наш отход. Спасал нас… А мы бросили его одного против толпы варваров. Я шел последним. И если бы захотел по-настоящему, мог бы остаться с ним. Прикрыть спину. Конечно, тогда мы погибли бы оба. Но разве это имеет значение? Во всяком случае, совесть не мучила бы меня… Да, я могу утешаться тем, что все-таки бросился на помощь центуриону, но меня схватил Кочерга и силой утащил подальше от места схватки. Но если быть честным перед самим собой — неужели у меня не хватило бы сил справиться с Кочергой? Хватило бы. Я просто дал себя увести оттуда.