Петля в самом деле похожа на яйцо. А как отец её затянул, она обратилась в заговоренный узелок.

Волшебство! Слова отца, уж не знаю как рыбу, а меня впечатлили. Выходит, рыбу ловят не абы как, а на заколдованные узелки… А они ведь ещё и старые наши письмена…

А баба Люба посмеивается и поясняет:

— Наши деды сказывали, как по Рожденью Мира из моря-окияна явилася Щука-Калуга. Она-де и держала в зубах это-само Яйцо. Из желтка онаго после родилось Солнце Красно, из белка — небо, а из скорлупы — Матушка Земля… С тех пор все щуки возомнили себя невесть кем. Лёд по весне хвостами бьют — будто разбивают! А заметивши что-то круглое да блестящее в глубине, сразу — хвать! А вдруг се и окажется то-само Яйцо Золотое?

— Да-да… — кивает, соглашаясь, отец. — Вот потому-то щуки очень даже легко на такие узелки заговоренные да блёсны ловятся.

— Пап, неужели ты веришь, что те рыбы, коих мы тут ловим, читают эти самые узлы? — изумляюсь я.

Брат мой Андрей — а он завсегда насмешник — уверяет меня с искрой в глазу:

— А как же, рыбы не враз наживку глотают. Вначале узлы разбирают, послание читают. Если завязано, мол, им угощенье, — ам!.. И всё, на крючке. А нет — плывут себе прочь…

— А вот мы и проверим, обучены ли рыбы грамоте старой… — усмехается отец. — Попадутся ли на крючок, как иные глотатели книг…

Рыбалка удалась на славу. Щука и лещ клевали вовсю. А ведь вышли мы на лов поздновато по причине необоримой лени… Такая удача рыбацкая — не иначе как из-за заговоренных узелков да волшебных блёсен!

А после на море разразилась гроза. Молнии вились над нами, как драконы золотые, ирбисы небесные… Те, что рождаются, согласно поверью волжскому, из шаров-молний, золотых яиц. Говорят же, что и наш мир от такого яйца родился…

И мы едва утекли домой под потоками ливня… Мокрые, но весёлые! Принимайте улов богатый, родные наши!

И вот мы уже дома, в избе. И баба Люба с мамою колдуют у печи. Готовится уха из щуки, поделённой на всех по старому обычаю.

А вот и главное блюдо на разговенье — утка с яблоками. И к ней в придачу «яблошник» — только он не из яблок готовится, а из картошки, что у нас по-старому зовут «чёртовым яблоком».

Это вроде как просто пюре… Просто, да не просто! Вы такого и не едали небось. На парном-то молоке распущенное, да в горшке томлённое на жару и пару, в русской печи… Лакомство нежнее птичьего молока!

А вот и пироги с вишнею! К чаю самоварному! Ой ты, Самовар Самоварыч! Собеседник живой, сверкающий золотом и сам довольный собой. На еловых шишечках гретый, сапогом раздутый. От него-то и тепло, и дух особый, лесной, шишечный по дому расходится… И входит весь за один присест! Чай-то пить — не дрова рубить!..

А я сижу за столом, за чаем, размышляю… Вишенье-то в пирогах то Злату Вышню угодно. Ему почтенье шишечное угощенье…

А Щука мир родила из Яйца Золотого, вот и подают её с яйцами вареными… А «чёртов яблошник» да утка с яблоком в клюве… Это ведь тоже из старого сказа картинка лубошная…

Какого? Да всё того же — о Рождении Мира. И об Утке, желавшей заглотить Алатырь-камень, дабы обрести власть над всем Белым Светом… Ой и наивная! Против неба пошла! Так потому у неё и не вышло ничего дельного! И нужно отобрать у неё яблочко-то печёное из клюва, да и самим проглотить его. Вкусно-то страсть как!.. Волшебство!..