Утгард тоже отделяла река. А поскольку за нею жили огромные и страшные Великаны, река была им под стать: гремела между каменных стен, ворочала глыбы, несла мутную грязь… Звалась она Вимур. Подойдя к реке, Тор заметил рябинку, одиноко стоявшую на том берегу и, казалось, дрожавшую от зловещего рёва…

– Будь при мне колесница, я бы и не заметил тебя, Вимур, – проговорил Бог Грозы, разуваясь и пробуя босой ногой ледниковую воду и ненадёжные камни, склизкие от водорослей. – Ну, выручайте, пояс и посох!

Застегнул он узорчатую пряжку, воткнул посох Грид ниже по течению, чтобы упираться им в дно, и решительно зашагал вброд. Скоро бешеный поток покрыл его колени, потом вымочил пояс, что одолжила мать Видара… Когда же Тор добрался до середины, река неожиданно начала подниматься, да так быстро, словно в верховьях разразился неожиданный ливень. Понял Тор – кто-то очень хотел погубить его или по крайней мере не пропустить на ту сторону. Что ж, когда идёшь в Иотунхейм, надо быть готовым ко всякому вероломству. Даже если направляешься в гости. Попробовал Тор укротить реку заклинанием:

Услышав заклятие, Вимур перестал подниматься, но и спадать не спадал: клокотали косматые буруны, перекатывались через плечи Бога Грозы. Тогда Тор, опираясь на посох, повернул голову глянуть, что делается выше по течению. И увидел старшую дочь Гейррёда, Гьяльп. Сидела она над расщелиной, над самой тесниной, упиралась чудовищными ногами в разные берега… вот откуда небывалое наводнение!

Недолго раздумывал Тор: подхватил огромный валун, что катила река, и метнул в Гьяльп со словами:

– Будет в устье запруда!

Винг-Тор никогда не промахивался. Сшиб Великаншу и живо добрался на другую сторону потока. Там, под отвесными скалами, Вимур прорыл омут, да такой, что и посохом Грид не достать было до дна… и тогда с неприступной скалы к Тору наклонилась рябинка:

– Держись за меня!

– Уж больно ты тоненький, кустик, – сказал Хозяин Громов.

– Зато крепкий, – отвечала рябинка. Делать нечего, взялся Тор за гибкие ветки и полез на скалу, а деревце что было силёнок вцепилось в камень корнями. Наконец Тор выкарабкался из потока и твёрдо встал на ноги:

– Спасибо, рябинка! Будут чтить тебя Люди, станут прозывать Спасением Тора!

С ним больше ничего не случилось, пока он разыскивал затерянный между горных хребтов двор Гейррёда конунга Турсов. Когда же он туда прибыл, Гейррёд, Гьяльп и Грейп его встретили как ни в чём не бывало, так, словно никому из них и не досталось пребольно на переправе увесистым камнем. Тор, в свою очередь, тоже не стал ничего говорить. Радушный хозяин повёл усталого гостя в козий хлев ночевать:

– Здесь, сам видишь, тепло и чисто, да и не впервой тебе, Тор, ночевать рядом с козами, верно ведь? А в доме мы ещё не всё приготовили…

Что же, Тору действительно было не привыкать. Тем более что у Великана Гейррёда и хлев был великанский, просторный, высокий… Сел Тор на широкую лавку, собираясь укладываться, и внезапно почувствовал: тяжёлая лавка под ним, казалось бы, вросшая в бревенчатые стены и пол, зашевелилась и начала подниматься вверх, под самую крышу! Однако Тор вовремя вспомнил о посохе Грид, успел схватить его и упереться в стропила, когда они уже касались затылка. Тогда лавка остановилась, несмотря на пыхтение, которое из-под неё раздавалось. Выждав немного, Тор как следует оттолкнулся посохом – и услышал внизу громкий хруст и двойной отчаянный крик, а лавка встала на место. Тор заглянул под неё и увидел обеих дочерей конунга Великанов, Гьяльп и Грейп, распростёртых на полу, мёртвых. Не пошло им на пользу попранное гостеприимство!