Вот для картины «Алтарь в Барбариго» позировала не кормилица, но мать младенца. И фигур много, два ангела, три старика, апостолы… всё дорого и тщательно.
>Портрет Фра Теодоро да Урбино 1515 г.
«Святой Доминик» с орхидеей и розовой книгой в чёрной рясе и в чёрной шапочке.
«Экстаз Святого Франциска». Скала, поросшая растениями, вход в пещеру, где он обитает.
Франциск вышел, весь обращён туда, где что-то видит поразительное или возмутительное, ладони повёрнуты туда же, куда и лицо. Ряса, босые ступни из-под рясы. Череп на самодельном пюпитре за святым Франциском. Вдали на холме — крепость и некие аркады, возможно, мост. Отшельник рядом со средневековым городом.
«Священная Аллегория» — картина как сон.
Некая терраса над озером, пол — как в игре (в нарды?).
>Священная аллегория 1490–1500 г.
В центре деревце и играют четверо детей.
Справа пришли длинноволосый старик и юноша в повязке на бедрах, в плече юноши — стрела, это Святой Себастьян. В левой стороне картины ещё шесть фигур, три из них женские, один с мечом, старик за оградой стоит и смотрит на террасу, на играющих детей. Вдалеке — замок.
Я вот думаю, что средневековые живописцы были крепкоголовы. Ведь сколько нужно было труда вложить, чтобы изготовить своё визуальное видение. Предполагаю, что у них были свои методы смешивания красок.
В юности я часто ночевал в художественных мастерских друзей, однажды спьяну улёгся в своём единственном чёрном пиджаке на свежую палитру. Происходило это на улице Малахитовой в Москве. Пиджак, обнаружилось к утру, был безнадежно испорчен и долго ещё стояла в дыхательных путях и в лёгких тяжкая арома масляных красок и скипидара.
По сути живописцы как маляры занимались грязной работой воплощения своих легчайших нематериальных dreams.
На подоконнике у меня стоит голландский прямой цветок с цитрусовыми плодами и белыми цветами и строго пахнет как холодный северный жасмин. Очень красив.
Пьеро делла Франческа
Я позаимствую тут несколько десятков строк из моих собственных сочинений.
Вот что я писал о картине Пьеро делла Франчески (Пьеро-Француза) «Мадонна дель Прато» для журнала GQ.
«В Монтерчи (Ареццо, Италия), в кладбищенской часовне есть фреска великого художника Пьеро делла Франчески — беременная „Мадонна дель Прато“».
Высокая, статная, с оголённой длинной шеей, переходящей в белые плечи, в голубом платье до пят, юная Мадонна холодна, таинственна и невозможно сексуальна. У неё одна разительная особенность: безволосые, голые глаза, то есть веки её лишены ресниц. Есть нечто отдалённо китайское в этом чарующем личике, как в лицах определённого типа русских девушек. Моделью Пьеро вряд ли послужила наша соотечественница, вероятнее всего, он нашёл её в Ломбардии, населённой завоевавшими Северную Италию германцами и их потомками. К льняным волосикам Мадонны, заплетённым в косички, гладко уложенным поверх головы, на белых шнурах «приделан» тёмный почему-то нимб, — как плоское блюдце. Голубое платье до пола, подобранное под грудью, расшнуровано в области живота, видна белая подкладка, правая рука лежит на животе. Ангелы распахивают, разводят двуполую занавесь в стороны. Мона Лиза, в сравнении с беременной Мадонной Пьеро делла Франчески, — просто торговка рыбой.