То есть до того, как я его спасла и призналась в своем вороньем происхождении, ему ничего не мешало спать со мной в одной постели и даже вполне бодро тискать за разные интересные места, а тут вдруг что-то резко изменилось?
Это… это… обидно как-то. Или, может, я не заметила, а у меня действительно какое-то уродство на личности отросло, и он просто постеснялся мне на это указывать, а сам ушел, чтобы переварить и привыкнуть к мысли?
Я подскочила и помчалась в ванную, к зеркалу.
Ну и… второй головы не обнаружила. Зато вытаращила глаза на свое отражение, разглядев у него на шее то самое колье, которое лорд Крайчестер при мне возложил на алтарь этой местной богини, что обитала в импрессионистском храме.
И как это понимать? Я точно видела, что алтарь приношение сожрал. И колье, и браслет, и колеч… О!
Вот только теперь я додумалась осмотреть себя как следует, еще и ощупать для верности. И кольцо было на руке, и браслет на другой. И что бы это значило?
И в конце концов, какое оно все имеет отношение к тому, что меня тупо бросили в спальне одну, явно намекая, чтобы на близкие контакты больше не рассчитывала?!
Это что, помощь принимать от разных пернатых можно, а водиться с ними западло? Да ну, глупости какие-то детские в голову лезут от непонимания и обиды.
Он что, решил, что я его драгоценности каким-то образом стырила из храма? И разобиделся? Ну так спросил бы! Зачем отворачиваться с каменной мордой и закрывать за собой дверь так поспешно, словно ему от одного взгляда на меня противно делается?
Блин… Я ушла из ванной, побродила бездумно по комнате, села на кровать. Нет, не получается успокоиться. И вся усталость куда-то разом делась. Точнее, она не исчезла, просто тяжесть в груди и подступившие вдруг к горлу слезы оттеснили ее с первого плана.
Впервые с момента моего попадания мне так плохо. Все некогда было кукситься, у меня ж то вивисектор, то стрелки, то битвы, то королеву куркой обозвать… а тут вдруг накрыло. Мир чужой, дом как-то разом тоже стал чужой. Кому я здесь нужна? Краю, как выяснилось, не очень.
Так одиноко стало, тоскливо и неуютно.
А еще очень обидно. Ну, вроде бы, если холодно и без эмоций рассудить: при чем тут благодарность? Даже моя помощь — не повод спать со мной в одной постели и вступать в близкие отношения, если такого желания нет. Так что и дуться на Края вроде как не за что. Ну не хочет он… что теперь, притворяться ему? Или себя ломать из этой самой благодарности?
Фу…
Только все равно обидно и больно. Ужасно просто. И никакая холодная логика не помогает. И… оставаться здесь не хочется. Совсем.
Все это время я летела в этот дом так, словно он действительно был моим родным, а тут вдруг раз — и нет этого чувства тепла и… нужности. А если этого нет — какой смысл оставаться? Тем более я, к счастью, не просто попаданка без гроша в кармане и даже без трусов, простигосподи. Будь я только человеком, легко уйти бы не получилось. Куда? Босиком, голышом и в зиму?
Но я же птица вольная. Так что через пару минут, торопливо стянув с себя чужие украшения, я сложила их аккуратной горкой на столе и, уже привычно сосредоточившись, выпорхнула в приоткрытую форточку.