Поэт Клод?.. Повешен. Николя?.. Пропал без вести. Жоффрей?.. Сожжен заживо.

Анжелика сжала виски ладонями. Она с трудом дышала от нервного напряжения, но ее ледяные руки не дрожали.

«Что я здесь делаю, зачем сражаюсь против этих сильных и влиятельных людей? Мое место не здесь. Место женщины у домашнего очага, около супруга, которого она любит, ее место в теплом уютном доме, рядом с деревянной колыбелью, в которой спит ее ребенок. Помнишь ли ты, Жоффрей, маленький замок в горах, где родился Флоримон? Буря хлестала в оконные стекла, а я сидела у тебя на коленях, прижавшись щекой к твоей щеке. Мне было чуть-чуть страшно, но я доверяла тебе. Я любовалась твоим странным лицом, на котором играли отблески огня… Как ты умел смеяться! Я лежала на нашей огромной кровати, а ты пел для меня, и твой глубокий, бархатистый голос, казалось, превращался в горное эхо. А когда я засыпала, ты ложился рядом со мной на вышитую простыню, благоухающую ирисами. Я много тебе дала, я это знаю. А ты, ты дал мне все… В своих мечтах я представляла, что мы будем счастливы вечно…»

Нетвердой походкой Анжелика пересекла комнату и рухнула на колени возле кровати, зарывшись лицом в смятые простыни.

— Жоффрей, любовь моя!..

Крик, сдерживаемый так долго, вырвался наружу.

— Жоффрей, любовь моя, как я хочу к тебе. Жоффрей, любовь моя, я хочу быть с тобой. Я помню о нашей любви. Мы были так откровенны друг с другом, потому что мы созданы друг для друга. Я помню радость, что охватывала меня, при одном известии о твоем возвращении… Только бы услышать твой голос среди шума иных голосов… Никогда, никогда больше я не обрету того потерянного рая, что подарил мне ты. Жоффрей! Жоффрей, что они с тобой сделали? Я хочу к тебе. Жоффрей, любовь моя, вернись…

Но он никогда не вернется, и Анжелика это знала. Он слишком далеко. Где отныне искать его? Нет даже могилы, на которой она могла бы помолиться… Прах Жоффрея развеян над Сеной.

И перед ее глазами предстала Сена.

Она увидела реку, ее быстрое течение, ленивые волны, серебристо-красное сияние, рождающееся в лучах заходящего солнца. Быть рядом с ним! И как же она раньше об этом не подумала?

Анжелика поднялась с колен, уселась за стол, взяла белый лист бумаги, заточила перо и стала писать.

«Господа, когда вы прочтете это письмо, я уже распрощаюсь с бренным миром. Я знаю, что посягать на собственную жизнь — великое преступление, но Господь Бог, который читает в наших душах, поймет, что это преступление стало для меня единственным выходом. Я предаюсь милосердию Его. Судьбу двух моих сыновей я вручаю справедливости и доброте короля. Взамен на молчание, от которого зависела честь королевской семьи и которое я не нарушила, я прошу Его Величество проявить отцовскую заботу по отношению к двум малышам, жизнь которых началась под знаком страшных несчастий. Если король не вернет им имя и состояние их отца, графа де Пейрака, то прошу, по крайней мере, выделить им средства на существование, а позже обеспечить их образование и карьеру…»

Анжелика написала еще несколько строк, уточнив некоторые детали, связанные с судьбой детей, а также попросила покровительства для юного Шайю, оставшегося сиротой. Другое письмо она адресовала Барбе, умоляя ее не оставлять Флоримона и Кантора и завещав верной служанке свои скромные платья и драгоценности.