Волосы, уложенные Бине в сложную прическу, были украшены жемчугом и двумя легкими белыми перьями, напоминавшими снежную корону. Умело, без излишеств, подкрашенное лицо Анжелики не сохранило на себе ни единого следа той жестокости, жертвой которой она совсем недавно стала. Лишь на виске пока не зажил небольшой синяк, который Нинон ловко замаскировала с помощью бархатной мушки в форме сердечка. Другую, совсем маленькую мушку наклеили в уголок рта. Анжелика выглядела безукоризненно.

Она надела вандомские перчатки, раскрыла веер и, склонившись к дверце кареты, крикнула:

— Кучер, в Версаль!

Но когда Анжелика подняла глаза к холмам Сен-Клу, она внезапно ощутила горечь расставания.

Она снова увидела себя сидящей на склоне, когда мэтр Ансельм рассказывал ей о далеких парижских куполах. Трактир «Почтовая станция Четырех королей». Какие славные люди!

Теперь Анжелика принадлежала совсем иному миру. Ей наконец удалось добиться желанной цели. Прощайте! Прощайте, славные люди!

Анжелика издалека заметила радостную суматоху, привычно царившую вокруг трактира, беседки, увитые плющом, где подавали старый добрый генгет, фасад «Почтовой станции Четырех королей», ее крепкую крышу, а дальше — массив виноградников, раскинувшихся на холме.

Она приказала остановить экипаж.

— Ждите! — выкрикнула Анжелика.

Она вышла из кареты, не опасаясь нанести ущерб своему великолепному туалету, блеск и многочисленные оборки которого тут же расчистили пространство вокруг роскошно одетой дамы. Бодро простучав каблучками отделанных перламутром туфелек по ступеням лестницы, маркиза оказалась на пороге большого зала трактира. С первого взгляда она узнала Маргариту, сидевшую за столом, а затем разглядела у очага и самого мэтра Ансельма.

Анжелика как вихрь пронеслась по залу, и все, кто оказался на ее пути, обратились в соляные столбы, причем в столбы с разинутыми от удивления ртами.

В облаке из атласа и перьев Анжелика подлетела к мэтру Ансельму. Она обвила руками его шею и крепко поцеловала в губы, потом кинулась к поднимающейся со своего места Маргарите, обняла ее и оставила в руках растерянной девушки расшитый жемчугом платочек.

И, молнией оказавшись за порогом трактира, она бросилась к своей карете мимо расступившейся ошеломленной толпы.

— В Версаль, кучер! В Версаль.

Она откинулась на сиденье. Прощайте! Прощайте, добрые, славные люди! Прощайте!

Анжелика чувствовала, как лошади в последнем усилии преодолевают тяжелый и крутой подъем, после которого начиналась восхитительная новая страна, земля, столь любимая королем.

Добравшись до вершины, карета покатилась вниз по склону.

Анжелика поминутно высовывала голову в окно, рискуя разрушить искусное сооружение Бине и быть обрызганной жидкой грязью.

— Да поторопись же, кучер, черт тебя раздери! Твои лошади — просто неповоротливые улитки.

Но она уже видела, как на горизонте появляется высокий искрящийся розовый утес, казалось вобравший в себя все солнечные лучи этого весеннего утра.

— Что там на горизонте?

— Это — Версаль, госпожа.

Аллея недавно посаженных деревьев вела к дворцу. У первых ворот карета Анжелики была вынуждена остановиться, чтобы пропустить экипаж, который несся во весь опор по дороге из Со