Когда они доплыли до середины пруда, где вода была черной, но прозрачной, Филипп остановил лодку и внимательно осмотрелся по сторонам. Берег казался безмерно далеким, а белый замок, обрамленный темной громадой парка, напоминал сказочное видение. Все так же молча маркиз вновь взял в руки ларец, чье исчезновение многие годы неотступно преследовало семью дю Плесси, и решительно швырнул его в воду. Тяжелый ларец быстро пошел ко дну, и вскоре пропала даже рябь, указывающая на место его падения.

Только тогда Филипп посмотрел на Анжелику. Новоиспеченная мадам дю Плесси-Бельер дрожала. Маркиз поднялся со своего места и сел рядом с ней. Этот порыв, в такой час и в столь фантастическом окружении, порыв, который можно было бы принять за жест влюбленного, заставил женщину окаменеть от страха.

Медленно, с удивительной грацией, отличавшей каждое его движение, дю Плесси поднял руки и обхватил шею молодой женщины.

— А теперь, моя красавица, я вас задушу, — прошипел он. — И вы отправитесь вслед за вашим проклятым ларцом прямо на дно пруда!

Анжелика боялась даже шевельнуться. Он был пьян или безумен. Но в любом случае он способен убить ее. Разве она не находилась в его власти? Она не могла ни позвать на помощь, ни защититься. Безотчетно она прижала лоб к плечу Филиппа. Нежная кожа ощутила его с утра небритую щеку, трогательную в своей неухоженности. Все кончено… Луна путешествует по небу, ларец покоится во глубине вод, тихо дышит деревня… Завершается последний акт трагедии. Разве нет справедливости в том, что Анжелика де Сансе умрет именно так, погибнет от рук молодого бога по имени Филипп дю Плесси?

Но смертоносное объятие вдруг разжалось, она снова могла дышать. Прямо перед собой Анжелика увидела стиснутые зубы и сведенное судорогой гневное лицо Филиппа.

— Черт возьми! — выругался он. — Неужели никакой страх не заставит вас склонить вашу дрянную надменную голову? Неужели ничто не заставит вас кричать, умолять?.. Ничего, потерпите немного, и вы это сделаете!

Он грубо отпихнул Анжелику и опять взялся за весла.

Как только лодка коснулась суши, у Анжелики возникло непреодолимое желание бежать со всех ног. Она не знала, что делать. Ее мысли путались. Чувствуя острую боль, она поднесла руку к шее.

Мрачный Филипп пристально следил за ней. Эта женщина совершенно не похожа на других представительниц слабого пола. Ни слез, ни криков; она даже не дрожала. И вела себя вызывающе, заносчиво, хотя именно он был оскорблен. Ведь это она принудила его совершить то, чего он не хотел, а подобное унижение не смог бы пережить ни один мужчина, не пожелав смерти обидчика. На такое оскорбление дворянин бы ответил шпагой, а крестьянин — палкой. Но как быть с женщиной?.. Как можно требовать удовлетворения у этих скользких, безвольных, лицемерных созданий, ласки которых подобны прикосновениям ядовитых тварей? Как отомстить за обиду этим бестиям, которые лгут вам в лицо, оставляя вас в дураках… да при этом еще и виноватыми?

Но нет! Женщины не всегда оставались победительницами. Филипп знал, как им отомстить. Он наслаждался их рыданиями, их призывами о помощи, мольбами девиц, которых он насиловал вечером после боя, а затем отдавал на потеху своим солдатам.