— Спасибо, — настороженно буркнул тот.

— Однако я не мог не заметить, как тяжело вам было поддерживать некоторую часть разговора с отцом настоятелем. Я почти уверен, что еще многое из семинарских курсов прошло мимо вас. На прогульщика вы не похожи…

Священник заметно расслабился и даже чуть ухмыльнулся — уныло и, кажется, немного обиженно из-за прямоты собеседника.

— Да, брат Игнациус, этого нельзя не заметить, верно? — Отец Андреас нервно хихикнул и погрустнел. — Я честно хотел выучиться, полагая, что малость нашего селения — не причина к тому, чтоб иметь плохого священника. Вот только оказалось, что учиться надо слишком долго, а селение осталось без священнослужителя вовсе. То есть, когда я уезжал, священник там был, но оказалось, что не только простого люда коснулось искушение безвластием наших мест… то есть…

— Выгреб церковную кладовку и сбежал? — допустил Курт, опять прервав собеседника на полуслове; отец Андреас осунулся совершенно, только молча кивнув, и он усмехнулся: — Я смотрю, милые люди у вас живут, святой отец.

— Что вы, все не так! — горячо возразил тот. — Он был хорошим священником, правда. Просто… у всех бывает помутнение… Вы ведь понимаете, человек может пойти на грех, когда бедность, когда… Ну, ведь понимаете! — завершил он почти требовательно.

Курт вздохнул. Еще бы.

— Понимаю, — коротко кивнул он.

Дальше он священника почти не слушал, отмечая мимоходом, что путаные объяснения лишь подтверждают то, о чем Курт догадался уже и сам.

Местная церквушка финансировалась большей частью за счет перераспределения налогов, которым должен заниматься хозяин надела, — на одни только сборы от прихожан можно было только продержаться, но никак не быть. Однако когда, лишившись людей, барон перестал получать должное, церковь осталась вовсе без дохода; предыдущий же священник, похоже, не страдал от излишка благочестия и предпочел поискать счастья в иных местах, взяв то, до чего дотянулся.

— Вот я и решил, что — куда уж хорошего священника, хоть какого-нибудь бы… И подал прошение, чтобы позволили определить меня на «ускоренный курс» — основы, требник, pax vobiscum[10] и так далее. Нас, если вам доводилось слышать, зовут «фрюхами»… знаете — «скороспелыми»… Надо было возвращаться — нехорошо это, когда люди столько времени без духовного попечения, а приезжать к нам, пусть и на время, никто не хотел. Мне даже кажется, про нас вообще забыли…

— А ваш… «новый» барон?

Отец Андреас покривился:

— Я уже пытался и к нему обратиться, вот до чего дошло. Знаете, что он сказал, брат Игнациус? «Вот как стану вашим бароном, так подумаю». Я уж до греха дошел — припугивать его начал, что расскажу, как он тут разбой творит. Так он меня вообще в шею. Иди, говорит. Жалуйся. И вправду — ну, я рассказал бы о нем, так ведь императорская власть, прости Господи, далеко, а его люди — вот они, день пути к востоку — и все…

Священник умолк, но Курт чувствовал недоговоренность, повисшую в воздухе, — вот бы если б майстер инквизитор поспособствовал… Однако, вне зависимости от личного отношения Курта к барону, крестьянам и местному священству, здесь его власть действительно кончалась. Разве что сосед как-нибудь прилюдно ляпнет неприличный анекдот про Приснодеву, прости Господи…