Он опять сделал драматическую паузу, и в этот момент я звучно икнул. На меня мгновенно уставились десятки юных глаз и я отблагодарил их за внимание тем, что икнул еще раз.

— Ну вот с вас тогда и начнем, уважаемый Валентыныч. Почему у вас нулевой уровень?

— Ну это… Я только вчера получил полный аккаунт.

— Как вы его получили?

— Поймал золотую рыбку.

— Прекрасно. Сколько вам лет? — голос директора с каждым вопросом становился все жестче. Да, этот колобок руководящую должность занимает не зря, строить разговор он умеет.

— Семьдесят три.

Кто-то из детей присвистнул.

— Сколько вы играете в «Альтернативный мир»?

— Чуть больше двух месяцев.

— Вы до этого имели опыт игр с полным погружением?

— Нет, не имел.

— Как вы получили аккаунт в «Альтернативном мире»?

— Ну… Мне его дали в нашем доме престарелых.

— Это была какая-то социальная программа?

— Да.

— Как она называется?

— «Вторая молодость».

— Почему вы прибыли сюда в состоянии алкогольного опьянения как минимум средней тяжести?

— Ну… Так получилось.

А что я еще мог сказать? Директор развел руками — дескать, мне добавить нечего. После чего продолжил допрос.

— Почему у вас такой странный ник?

— Ну… Я сделал грамматическую ошибку, когда регистрировался. Но вообще-то…

— Спасибо, достаточно. Ваша основная профессия в игре?

— Рыбак.

И так далее, и тому подобное. Закончив со мной, он перешел к моим друзьям и очень быстро выставил полными ничтожествами и их. Это ведь очень просто, когда право задавать вопросы у тебя. Нужно только понимать — про что надо спрашивать, а про что спрашивать нельзя, чтобы не портить цельное впечатление. Сергеевну он, например, спросил про последнее место работы («уборщица») и срок работы на этой должности («пять лет»), и на этом благоразумно остановился. Это очень легко, выставить другого дураком, тебе ведь даже врать не придется — твой собеседник сам себя оклевещет, отвечая на правильно поставленные вопросы. Не зря говорят умные люди, «полуправда — хуже лжи».

Этот не то допрос, не то ток-шоу все тянулся и тянулся, и нас методично смешивали с грязью. Я видел, как все сильнее бледнеет Сергеевна, чувствовал, как и у меня внутри все сильнее нарастает раздражение. Не взорвался я до сих пор по одной-единственной причине — любому опытному человеку было видно, что директор нарочно нас провоцирует, ему для чего-то было нужно, чтобы мы сорвались на скандал.

Наконец, Владимир Иванович с видимым сожалением закончил допрашивать Митрича и повернулся к своим выпускникам.

— Ну что, я думаю, вам все понятно? Особенно вам, Татьяна?

Девушка с пирсингом давно смотрела на происходящее злыми глазами.

— Нет, у меня есть вопрос. Это кто такой? — и она кивнула в сторону Цитамола.

— Это… мнэ… — замычал сбитый с толку директор. — Это миньон Валентыныча.

— А это? — столь же энергичный кивок в сторону преображенного Митрича.

— Это ваш тренер, Сергей Дмитриевич Дьяченко. Могу даже добавить, что, скорее всего, именно он станет вашим личным тренером.

— То есть это пет, а это руководитель нашей группы тренеров? Так?

— Э-э-э… Да.

— Да? — ее саркастически изогнутой брови позавидовал бы любой лук. — А какая разница?