— И почему ты обращаешься к моей матери по имени? — продолжала я говорить на повышенных тонах. — Не слишком ли это?!

— Я старше ее на много-много лет. — Рэн выделил слово много-много, что прозвучало устрашающе. Я медленно отвернулась от него, и принялась задумчиво жевать вафлю.

Это все же не самый кошмарный сон… это теперь моя реальность, и я вынуждена жить с этим. Я еще не свыклась с этой мыслью, но будущие перспективы начинают меня вгонять в депрессию.

— Рэн, можно тебя на несколько минут? — услышала я встревоженный мамин голос.

— Да, конечно.

Интересно, а он бессмертный? То есть, если ткнуть в него, например, вилкой, он почувствует боль, или истечет кровью? И теперь он постоянно будет ходить рядом со мной? После того, как сказал, что НИКОГДА не будет по собственному желанию со мной, то есть я ему не нравлюсь, и проще говоря, противна? Стоп, он ведь мне тоже не нравится, кому какое дело, что он будет за мной ходить? Это он мне противен, так-то! Да-да, он совсем мне безразличен.

— Да… — пробормотала я, приободрившись. Куда все подевались?

Кухня была пуста, и голосов из коридора я не слышала. Наверное, где-то обсуждают секреты, или то, как лучше шпионить за мной. Ну что ж, я тоже умею шпионить!

Я выбралась из-за стола, и на цыпочках подралась двери. Осторожно потянув ее на себя, мои глаза уткнулись в грудь Рэна Экейна.

— Подслушивать не хорошо, — сказал он.

— Я не подслушивала, — возразила я, избегая смотреть ему в глаза. Я отпихнула его с дороги, и прошла в коридор, мимо мамы смотрящей на меня с искренним сожалением. Я натянула на губы фальшивую улыбку, и неестественно бодрым голосом, пропела:

— Спасибо за завтрак, мам. Все было очень вкусно.

В школе обо мне постоянно ходили самые невероятные слухи. Конечно, это сложно избежать всем и каждому, а особенно если ты постоянно влипаешь в неприятности, и появляешься практически в каждой школьной газете на первой полосе, с таким названием: «Кто она — Аура Рид, ангел, или демон?», или «Не увлекается ли наша героиня Вуду, потому что лишь так можно достичь успеха с таким характером», — и это лучшее, что я могла прочесть о себе. Если Ава успевала добраться до редакции и переворошить их материалы, до того, как выйдет газета, я могла прочесть о себе полноценную биографию, в том числе, какое мое любимое блюдо, и какой мой любимый цвет, а также номер телефона, для того, чтобы мне могли позвонить и уточнить информацию; все это Ава делала в те яркие порывы жажды найти мне парня.

Сегодня я шла, уткнувшись взглядом в пол, стараясь быть менее заметной, что не сработало, тем более, потому что рядом со мной шел Горячий-Парень-Недели-Рэн-Экейн. Теперь я не могла остаться одна ни на секунду. Он был ВЕЗДЕ. Рэн Экейн был со мной и на занятиях: «Я ведь говорил, что если я захочу, меня могут не видеть», и в столовой, где он уплетал за обе щеки салаты, и булочки: «Никогда не ел человеческой еды».

— Что это за парень? — спросила у меня моя соседка по французскому, Камила. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, о ком она говорит, но тем не менее, я прикинулась дурочкой, и продвинувшись в очереди со своим подносом, спросила: