Смешки.

– Да ты присмотрись не членом, а глазами, болван! – ответил Джи-Джи завывающим аденоидным голосом. – Доводилось слышать когда-нибудь о Костной Дамочке?

– Да кто она, черт подери, такая?

– Та самая дамочка, которая немножко покопалась на заднем дворе «Гадюк». Вы что, не слышали о такой? – Он уже почти кричал, шейные сухожилия натянулись, как струны.

Несколько завсегдатаев снова повернули головы в нашу сторону, на их лицах читалось замешательство.

– Вы что, придурки, газет вообще не читаете? – громко проскрежетал Джи-Джи, стараясь привлечь всеобщее внимание.

Все уже вернулись к своим напиткам и прерванному разговору. Лишь один Танк направился к нам, двигаясь с чрезмерной осторожностью очень пьяного человека. Тяжело дыша, он встал передо мной и провел рукой по щеке.

Я отвернулась, но он схватил мой подбородок и дернул к себе мое лицо. От перегара мой желудок моментально взбунтовался.

– По мне, так она не смахивает на слишком уж крутую телку.

Я промолчала.

– Ты что, немая, plotte?

Проигнорировав тот факт, что меня назвали шлюхой, я взглянула ему прямо в глаза.

Свободной рукой Танк рванул молнию на своей куртке. Когда она распахнулась, я увидела рукоятку пистолета тридцать восьмого калибра, заткнутого за пояс. По спине пробежал неприятный холодок страха.

Краем глаза я заметила, как со стула у бара соскользнул какой-то человек и не спеша двинулся в нашу сторону. Он подошел к Танку и дружески стукнул того по плечу.

– Это кто такая?

Парень в мешковатых черных штанах, увешанный золотыми цепями, распахнутый жилет являл взору белую-пребелую кожу. Образчики тюремного искусства украшали его грудь и руки, глаза скрывались за солнечными очками с большими стеклами. Мускулы вздувались буграми. По-французски он говорил с сильным акцентом.

Танк отпустил мой подбородок и отодвинулся, слегка пошатываясь.

– Это та сука, которая выкопала Гейтли и Мартино.

«Что бы ни случилось, сохраняй спокойствие», – сказала я себе.

– Если бы ты покопалась не в земле, а в Паскале, милочка, тебя бы ждало открытие просто невероятных размеров.

Паскаль снял очки, и мой страх стал нарастать. В прозрачных остекленевших глазах светилось выражение безграничной уверенности, какую могут дать только амфетамин или героин.

Паскаль потянулся ко мне, но я выставила свободную руку и оттолкнула его.

– Какого черта? – Он вытаращился на меня расширенными зрачками.

– Кто-нибудь, держите этого парня на привязи, – удалось выдавить мне из себя с гораздо большей храбростью, чем я испытывала на самом деле.

Лицо Паскаля пошло бурыми пятнами, на шее и на руках вздулись мышцы.

– Что это за хренова сучка?

Он снова потянулся ко мне. Я опять отбросила его руку. От страха я уже почти сознание теряла, но не могла показать им, что смертельно боюсь.

– Ты, наверное, только что вышел из дремучего леса, где никто и слова не в состоянии сказать вежливо, так что за отсутствие манер не стоит тебя порицать. Но только никогда больше не дотрагивайся до меня, – прошипела я.

– Мать твою! – Пальцы Паскаля сжались в кулак.

– Хочешь, я прострелю ее задницу? – поинтересовался Танк, потянувшись за пистолетом.