Размышления, случается, влекут за собой кое-какие выводы.
Выводы, случается, влекут за собой решение.
Решение, случается, влечёт за собой поступок.
Он решил сбежать.
И сбежал.
Глава 20
Да!.. сбежал из дома Пом. Кто бы мог этому поверить, глядя на них сейчас, когда он спит сладким сном без сновидений в постели девочки? Кто бы мог подумать, что было время, когда Пом его разлюбила? Пом сидит в кровати, прислонясь к подушке. Чтобы свет не разбудил Пса, она завесила платком лампу у изголовья. Она читает, стараясь как можно бесшумней переворачивать страницы.
Вдруг она откладывает книгу и тихонько поглаживает Пса. Он глубоко вздыхает во сне. Пом снова берётся за книгу. Кто бы мог поверить, что не так давно он сбежал из дома?
Был четверг. Или пятница. Все ушли. Перечница оставила окно на кухне открытым. Чтоб проветривалось. (Она утверждала, будто в квартире пахнет псиной. Так уж прямо и пахнет…) Пёс осторожно высунул голову в окно. Потом вылез весь и удобно устроился на ящике с землёй, который Перечница подвесила под окном. В нос ему так и ударил запах осени. Рыжий запах, грузно поднимавшийся к небу. Пёс сидел на влажной рыхлой земле, и его одолевали сомнения. «Если так сильно пахнет осенью, – думал он, – значит, зима будет ранней и суровой». Его пробрал озноб. Пониже окна была крыша привратницкой. А ещё ниже – навес помойки. Рядом с помойкой – ворота двора. Открытые настежь. (Только что завезли топливо для котельной. Именно в преддверии зимы.) Вечерело. Вот-вот должна была вернуться Перечница. А Пёс все колебался.
«Смотри, поздно будет, – прошептал голос где-то у него внутри, – нерешительность – смертельный враг всякой собаки!» (Чёрная Морда!) «А достоинство, – сказал другой голос, – где же твоё достоинство?» (Лохматый!) «Да знаю я, – отвечал Пёс, – все знаю, но у меня здесь нет никого знакомых, и этот город такой большой, я его боюсь, а зима будет холодная, такая холодная!..» Тут Пёс узнал третий голос, гнусавый, язвительный: «Ну и что ты выбираешь, а? Домашний супчик? Что тебе больше нравится – терпеть пинки в тепле или холод на воле? Собака – животное независимое, детка! Не-за-ви-си-моё!»
Неизвестно, как долго ещё он беседовал бы со своими внутренними голосами, если бы со двора до него не донёсся ещё один голос, на сей раз вполне реальный. Это была Перечница, которая стояла руки в боки, задрав голову, и кричала:
– Ты что там делаешь на окне? Да ещё уселся на мою рассаду! Ну, сейчас ты у меня дождёшься!
Дожидаться он не стал. Пока Перечница взбегала по лестнице, он соскочил на крышу привратницкой, потом на помойку и в следующий миг был уже на улице.
На улице. Посреди Парижа. Один-одинёшенек! Сначала он, разумеется, бежал. Как всякая собака, когда откуда-нибудь спасается. Он бежал и бежал, твёрдо решив никогда не возвращаться. Даже старался не дышать. Чтоб отрезать себе всякую возможность найти обратный след. Легко ли бежать не дыша! Кончилось тем, что он рухнул совершенно без сил возле какого-то киоска с разноцветными журналами. И пока восстанавливалось дыхание, он пытался обдумать своё положение. Что делать дальше? Искать другую хозяйку? Нет уж, спасибо! Хватило ему горя с одной! Тогда что? Ему вспомнился мясник в Ницце. Какую-то секунду он даже принюхивался – не учует ли его лавандовый запах, но тут же сообразил, насколько это глупо. Чутье чутьём, но за тысячу километров… А потом – с ума сойти, до чего же огромным оказался город! От выхлопных газов здесь, рядом, до самых дальних заводских дымов, он, казалось, тянулся и тянулся без конца и края. И правда ли это был город? А что если это вся земля вдруг покрылась домами? При этой мысли Пса охватила настоящая паника. «Мне надо выбраться из Парижа, – подумал он, – всё равно как, лишь бы выбраться, надо найти какую-нибудь свалку, вернуться к прежнему образу жизни, к другим собакам, найти место, где я не буду таким одиноким, таким потерянным».