Я завертела головой в поисках подходящего изолятора для ножа. И довольно быстро нашла его: это был круглый металлический футляр небольшого размера, висевший на гвозде поверх пары засаленных галстуков. Сняв футляр, я вытащила из него странный прибор, напоминающий подзорную трубу.

Наученная горьким опытом, я осторожно поддела кончиками пальцев лезвие ножа, стараясь не смотреть на бесовский камень. И протолкнула нож в футляр. И крепко завинтила крышку.

Попался, голубчик! Посмотрим теперь, как ты выберешься отсюда.

Похоронив алмаз за металлическими стенками и спрятав футляр в сумку, я сразу же почувствовала себя лучше. Пора возвращаться к гостиничному официанту с его шампанским. Если он действительно причастен к смерти Киви, то это многое объясняет. Во-первых, то, что я заснула молодецким сном и убийца беспрепятственно вошел в номер. Во-вторых, то, что, по утверждению охраны, в гостиницу не мог проникнуть человек с улицы. А если бы и смог, то не остался незамеченным. Обслуживающий персонал, к которому можно отнести водопроводчиков, слесарей, почтальонов и официантов, — идеальные кандидатуры на роль убийц. Они почти лишены биографий, никто не интересуется, как зовут их собаку или любовницу, никто и никогда их не замечает. Об этом в свое время мне говорила Монтесума-Чоколатль, большая любительница психологических триллеров. Да и у самой Монтесумы был один постоянный клиент — почтальон, оказавшийся впоследствии… Не убийцей, нет, — всего лишь заурядным вандалом, осквернявшим памятники на еврейском кладбище. А Монтесуме он казался довольно приличным, хотя и безликим, молодым человеком…

Итак, водопроводчики, слесари, почтальоны и официанты. Отлично.

Но в этой схеме, поначалу показавшейся мне безупречной, что-то сбоило. И этим «что-то» был распроклятый нож. После того, что я пережила полчаса назад, едва не отправив на тот свет доверчивого Сергуню, после всего этого кошмара я готова была поверить, что не нож был орудием убийства.

Орудием убийства вполне мог быть человек.

А Нож только направлял его. Нож становился самостоятельным игроком. Его мог взять кто угодно — из простого любопытства — и совершить то, что едва не совершила я. Но тогда остается открытым вопрос — почему я до сих пор жива? Или Ножу была нужна только одна жертва? Или Ножу был нужен именно мужчина?..

Все это мне не нравилось. Очень не нравилось.

И я решила вернуться к безопасной версии с официантом. Здесь все было просто. Кто-то хотел убить Олева — и убил. Один ли, с сообщниками — большого значения не имеет. Главным является то, что убийца был связан с гостиницей, он находился внутри. Я снова вспомнила официанта; убийство — не его жанр. Кража из буфета булочек с вареньем — это да. Но все остальное… Нужно расспросить у Синенко о гостиничных постояльцах, быть может, здесь меня ожидает что-то любопытное…

Я налила себе виски, чокнулась с бутылкой и шепотом произнесла: «Разузнать у Сергуни подробности о проживающих в гостинице».

Покончив с логовом на Крестовском, я перешла к убийству Стаса. И чем больше я о нем думала, тем более нелепым оно мне казалось. Ну, не то чтобы совсем нелепым, — я просто искала связь со смертью Олева Киви. Искала — и не находила. А ведь они стояли слишком близко, оба эти убийства, — слишком близко для того, чтобы не попытаться их связать. Стасевичу почему-то до зарезу понадобился виолончелист, и по странному стечению обстоятельств виолончелиста убивают. А может, он понадобился не Стасу, а кому-то другому? Тому, кто использовал Стаса, указал, как подобраться к Киви, вручил ему перстень и фотографию…