Интересно, какие сны снятся Сергуне в этой комнате — при таком-то замечательном соседстве?.. А в скором времени должна появиться и моя папочка, если еще не появилась. Вот только как она будет называться? «ВИОЛОНЧЕЛИСТКА»? «ШЛЮХА-ПЕРЕВЕРТЫШ»?..
Сергуня, появившийся с тарелкой поджарой балтийской кильки в руках, отвлек меня от тягостных размышлений. Он поставил кильку на козлы, разлил водку по стопкам и уставился на меня: очевидно, в ожидании тоста.
— Давай, — просто сказала я. — Накатим. За знакомство.
— Ваше здоровье!
Здоровье мне понадобится, чтобы мотать срок, понятно.
— Давай на «ты».
— Давай, — легко согласился он и опрокинул стопку. Я последовала его примеру. А водка оказалась паленой, настоящий денатурат.
— Значит, меня подозревают.
— Не то слово, — Сергуня обезоруживающе улыбнулся.
— А фотография… — Я вспомнила свое смазанное изображение под рубрикой «Звездный фарш».
— Пришлось передать ее следствию, извини. В обмен на, так сказать… На пропуск в круг приближенных. Но и без этого они составили фоторобот. Довольно удачный.
— Я видела.
— Еще по маленькой? — он участливо коснулся моего плеча.
— Можно. А кто занимается следствием? Толковые ребята?
Синенко изогнулся, выдернул из-под меня свои джинсы, а из джинсов — потрепанный блокнот.
— Старший следователь Юрий Кирьяков. Вроде мужик неглупый.
Юрий Кирьяков. Юри. Муж Кайе, влюбленный павиан. С точкой зрения павиана на существо дела я была уже знакома.
— Но скорее всего дело передадут в вышестоящие инстанции. Подключат ФСБ…
Денатурат, стоявший у меня в глотке, сделал попытку вырваться наружу. Я закашлялась.
— ФСБ? Это еще зачем?
— Ну, ты даешь, мать! — Сергуня добродушно похлопал меня по спине. — Ты кого замочила? Сторожа дядю Васю с лодочной станции? Олев Киви — это величина. Это международный скандал. Прогрессивная общественность требует твой скальп, учти. Задета честь мундира. Сама должна понимать.
Чего уж тут не понять, Сергуня. В который раз за последние полтора дня я принялась шмыгать носом.
— Расскажи мне, что произошло. И куда ты дела орудие убийства?
— Унесла с собой.
— Лихая девка! — Он посмотрел на меня с плохо скрываемым восхищением. — В реку, что ли, выбросила?
— Ну да.
— Это правильно. Я бы и сам выбросил. Нет орудия убийства — нет состава преступления.
— Ты думаешь?
— Я, конечно, утрирую. Но без главной улики им придется туго. Покажешь место?
— Покажу.
— Умница. Ты его ножом, да?
— Да. Ножом.
— А чем он тебе насолил, покойник-то?
— Это связано с его женой. — Пора выводить Сергуню на магистральный путь.
Синенко приоткрыл рот, несколько секунд молча разглядывал меня, а потом хлопнул себя по лбу.
— Черт! Ну конечно! Теперь я понял, почему в «Европе» мне показалось, что я где-то тебя видел… Ты похожа на его жену, точно! Ты специально все подстроила? Эту встречу, я имею в виду?
— Да, — сказала я чистую правду.
— То-то он так ополоумел, когда увидел тебя! Я же помню. Чуть в осадок не выпал… Подожди, у меня где-то были ее фотографии.
Он вскочил и бросился к стеллажам. Я затаила дыхание. Если у Сергуни есть досье на Аллу Кодрину, мой приход сюда можно считать единственно верным шагом.