×
Traktatov.net » Судьба артиллерийского разведчика. Дивизия прорыва. От Белоруссии до Эльбы » Читать онлайн
Страница 142 из 157 Настройки

Постепенно налаживались контакты с местными жителями. Я, как и остальные, был удивлен практически полным отсутствием настороженного отношения немцев к нам, вроде оккупантам, хотя это слово не отражало содержания. Ведь только что мы были смертельными врагами, и вдруг никакой враждебности, никакого сопротивления с их стороны. Позднее я понял, что они испытывали скорее облегчение от конца этого кошмара и падения нацизма, да и русские оказались не такими варварами, как их описывала гитлеровская пропаганда. Правда, где-то в середине или конце лета 1945 года нам объявили, что надо быть бдительными, в лесах скрываются и делают вылазки террористические группы. От каждой части были отряжены в помощь спецподразделениям (войскам НКВД) команды, которые прочесывали опасные места. Но ни у нас, ни поблизости никакого сопротивления не было, а вернувшиеся команды рассказывали, что на их участке ничего не нашли.

Более того, в Германии было безопаснее, чем в Польше и даже у нас в России. В любое время суток можно было ходить где угодно и как угодно. Никто тебя не тронет, а то и поможет. Вот некоторые эпизоды.

Какой-то офицер с автоматом напился до скотского состояния и свалился на окраине города у придорожной канавки, близ входа в частный домик. Сначала хозяин дома заперся в доме и с опаской наблюдал за ним. Стало темнеть, а пьяный валялся наполовину в луже, изредка издавая различные звуки. Немец с помощью домочадцев затащил бесчувственного лейтенанта домой, раздел, кое-как помыл, почистил шинель и уложил на топчан, положив рядом автомат. Офицер проснулся под утро, вскочил, не очень соображая, как он здесь очутился. Хозяин, немец, подал ему автомат, и тот, что-то пробормотав, поспешно ушел. «Никс гут!» — говорил нам позже немец, не понимая, как такой позор возможен, особенно с офицером.

Пьяный солдат потерял карабин. Утром, обнаружив находку, немец пошел в комендатуру и, объяснив происшедшее, просил забрать оружие, не забыв покачать головой и произнести «Никс гут!». Подобных случаев было немало.

Особое, если не сказать значительное, место занимали амурные похождения почти всех солдат и офицеров, которые наконец дорвались до мирной жизни. Все, кто мог вырваться в город, заимели своих подруг.

Мое окружение, от юнцов до пожилых дядек, хвасталось своими связями, короткими, случайными и более устойчивыми. Случайные связи, особенно у офицеров, имевших большую свободу общения с населением и большие возможности, очень часто заканчивались венерической болезнью и госпиталем. Случайные или временные связи, так просто «перепихнуться», мне претили. Я видел в этих однодневных связях что-то животное, не соответствовавшее моим представлениям об отношениях мужчины и женщины.

Похвальба и интимные подробности в этой сфере были мне неприятны, а иногда просто омерзительны, хотя большинство их смаковало или слушало с интересом и вниманием. В такой компании я чувствовал себя белой вороной и вскоре удалялся.

Устойчивые привязанности были более редкими и иногда сопровождались драмами.

Так мой неизменный друг, товарищ и номинальный командир фронтовой жизни Шалевич хвастался своей белокурой молоденькой немкой. В то же время он с удивлением говорил мне, что она красавица (впрочем, у него все подружки были «красавицами»), привязалась к нему, но время от времени говорит, что они, немцы, арийцы, высшая раса и скоро покажут всем, на что способны. На его вопрос, зачем же она связалась и дружит с одесским евреем, отвечала, что он не такой, как все, и ей с ним очень хорошо. Этот парадокс, похожий на высказывания моего портного («Гитлер дурак и болван, надо было объединиться с Россией и захватить весь мир…» Зачем??), ставил меня в тупик. Я счел это следствием гитлеровской пропаганды.