Да, многое, очень многое выглядит по-разному в разное время суток. Если предутренний час — самая чужая часть суток, то ясные утро и день — как раз самые «человеческие». То, что напугает вечером, несравненно сильнее напугает в начале ночи. А во второй половине ночи то же самое может довести до истерики, до судорожной пальбы в белый свет как в копеечку. Но в ярком свете дня все вечернее, ночное вполне может показаться пустяком.

Да и надо же было выходить из захоронки! В такое время, ясным днем, зверь вряд ли может быть опасен.

Ваня решительно отвалил брус на двери, распахнул… Огромная лапа свисала, покачивалась в проеме. Лежавший наверху просто спустил ее… случайно? Чтобы напугать? Ясный день, унесший все кошмары, явственно померк перед Ваней. Но и нельзя сказать, что вернулся ночной ужас. Скорее вспыхнул боевой задор. Ну так, так так…

Ваня тихо прикрыл дверь, наложил брус. С чердака раздался тот же звук: ритмичное уханье-смех. Стараясь действовать быстрее, Ваня поднес ствол почти вплотную к щели между досками. Грохот дуплета, снопы огня из стволов, двойной сильный толчок, кислая вонь. Неужели?! Вот сейчас пули пронизали доски, вошли в проклятого медведя… Ваня стоял, вдыхая смрад горелого пороха, открывал-закрывал рот, восстанавливая слух.

Движение — сбоку, почти за краем поля зрения! Иван обомлел: в окне был ясно виден медведь. Как и ночью, он по-собачьи сидел метрах в пяти от окна. Ваня кинулся за вторым ружьем, и зверь не торопясь, с достоинством, но и очень быстро, прямо на глазах Вани, исчез за домом. И опять были знакомые звуки. Не то кашель, не то уханье, не то ворчание. Медведь стоял примерно в трех метрах от Вани, отделенный от него стеной. Стоял в полнейшей безопасности, и смеялся; медведю было весело травить Ваню.

Ну что ж… Лучезарное настроение померкло, но ведь и хуже не стало; изба так же прочна, и оружие на месте. И ребята придут совсем скоро. Ваня перезарядил, положил поудобнее. Спустя час захотелось поесть, и он доскреб кашу с тушенкой.

Примерно в два часа раздался выстрел. Совсем близко, где-то в километре. Жаром обдало Ваню — ребята подходили к избушке, понятия не имея о зверях! До сих пор Ваня не думал, что опасность угрожает Сергею и Равилю. Ночью как-то получалось, что ребята придут и освободят его, отгонят медведя; а медведь им-то не сможет сделать ничего.

Нет, надо хоть предупредить! Мгновенно отвалился брус, пахнуло в лицо летним днем, и Ваня оторвался от порога.

Поздно! Новый выстрел, за ним страшный крик. Рев, пронзительный короткий рев зверя, берущего добычу. Еще один смертный вопль; вопли за воплями; торжествующее свирепое урчание, эхом плывущее по лесу.

Вперед! Но хорошо, Ивану хватило ума оглянуться перед бегом туда, где погибали ребята. Из-за избушки выглядывал медведь, стоял так, что видна была голова и плечо. Иван плавно развернулся, поднимая ствол уже в движении. Он был уверен, что животное исчезнет, и медведь действительно исчез. Но не мерещился же он, в конце концов!

Бегом к избушке. Что-то помешало Ивану с ходу вломиться между кедровых стволов, в зеленую полутьму леса. Начало безумия? Остатки разума? Бог весть… Что-то заставило обернуться. Медведь — другой или тот же самый — стоял на другом конце поляны. Даже не в угрожающей позе! Зверь просто стоял и смотрел. Дико смеясь, Иван отступил к дверям избушки. Прикоснувшись спиной к древесине, он истерически подпрыгнул — не зверь ли зацепил его когтями?!