Ветровский не глядя ткнул в экран, отправляя документы на печать, встал, посмотрел в зеркало. Попытался ободряюще улыбнуться – вышло натянуто и неискренне.

Стас закрыл глаза.

Всегда себя контролировать. Каждую минуту, каждую секунду. Взгляд, движения, мимика, эмоции – все должно быть под контролем. Никто не должен видеть твоей слабости, кроме тех, кому тебе нужно ее показать. Никто не должен знать, о чем ты думаешь. Никто не должен иметь возможность предсказать тебя. Никто не должен знать тебя-настоящего. А самое главное – никто из тех, ради кого ты живешь, никогда не должен узнать уплаченной тобой цены. Идя на смерть, улыбайся им, как будто собираешься на праздник. Не можешь скрыть всей правды – лги, но лги до конца.

Стас открыл глаза.

Из зеркала на него смотрел молодой привлекательный парень с располагающим лицом, веселой улыбкой, прячущейся в уголках глаз и губ, честными и проницательными карими глазами. В самой глубине этих глаз мрачно и тихо смеялся Стек, смеялся с болью и вызовом – но Стека теперь не знал никто, включая Гранда. Да что там Гранд! Стека не знал даже Коста.

Подмигнув Стеку, Стас взял распечатки и вышел в гостиную.

Первым делом в глаза бросалась граница. Четкая, будто бы специально прочерченная граница между левой и правой половинами комнаты. Молодой человек физически ощутил, как давит на нервы висящее в воздухе напряжение.

Справа – Орден. Алик, Женька, Инга, Азамат, Виктор, Саша, Гранд, Саша. Слева – те, с кем прошел ад. Седьмой – Игорь, Третий – Алекс, Первый – Артем, Второй – Серг, Десятый – Митя. Разные, совершенно разные – по возрасту, профессиям, характерам, роду деятельности, взглядам на жизнь. Их объединяет только одно – каждый из них хочет изменить мир, сделать его лучше, чище, живее, честнее, добрее… Все они почему-то согласились идти за Стасом, признав его духовное лидерство, хотя многие опытнее и мудрее, многие – образованнее и умнее, многие увереннее, многие обладают куда более яркими лидерскими качествами. Но почему-то все пошли за ним.

Стас говорил с каждым из собратьев по заключению, говорил один на один и вместе со всеми. После того, что случилось в конце его второго курса, он не мог больше сказать себе, что уверен в них всех на сто процентов – но все же он был в них уверен.

С соорденцами он тоже говорил. Рассказал подробнее про пребывание в корпорации, про людей, с которыми свела судьба, рассказал о том, как удивлялся отношению «рабов» друг к другу – но так и не смог полностью перебить предубеждение против тех, кто отсидел в тюрьме. Оставалась надежда на встречу.

И вот сегодня состоялась эта встреча.

Висящее в комнате напряжение едва ощутимо царапало кожу. Незримая граница между членами Ордена и бывшими сокамерниками Стаса, казалось, с каждой минутой становилась все шире. И те, и другие доверяли Ветровскому, но не доверяли второй стороне: Орденцы, естественно, побаивались беглых заключенных, а экс-рабы корпорации, в свою очередь, прекрасно это чувствовали и заранее сторонились людей, которым придется – Стас предупреждал об этом отдельно – рассказать о тех моментах своей жизни, о которых вовсе не хотелось лишний раз вспоминать.