Когда дверь квартиры открыл Ноа Пакстон, Никки сделала себе мысленную заметку выяснить, не спит ли бухгалтер с вдовой. В нераскрытом деле об убийстве нет несущественных деталей. Как же заманчиво представить себе такую картину: молодая красивая жена старого богатого мужа, любящая деньги, и человек, который управляет этими деньгами, задумали прикончить магната, валяясь в постели… Но она ничем не выдала своих мыслей, ограничившись лишь словами:
— Какой сюрприз!
— Кимберли опаздывает — она сейчас у своего косметолога, — объяснил Пакстон. — Я привез ей кое-какие документы на подпись, а она позвонила и попросила меня развлечь вас до ее прихода.
— Как приятно видеть, что ее так волнует расследование убийства собственного мужа, — заметил Рук.
— Добро пожаловать в мой мир. Поверьте мне, Кимберли мало что волнует.
Детектив Хит попыталась разгадать его тон. Что это — настоящее раздражение или притворство?
— Пока мы ждем, взгляните, пожалуйста, на эти фотографии. — Хит нашла то кресло с гобеленовой обивкой, в котором сидела в прошлый раз, и вытащила желтый конверт. Пакстон устроился напротив нее, на диване, и она разложила на красном полированном кофейном столике фотографии размером четыре на шесть дюймов. — Посмотрите внимательно на каждого из этих людей. Скажите мне, знаком ли вам кто-нибудь из них.
Пакстон принялся изучать каждый из двенадцати снимков по очереди. Никки занялась тем, что обычно делала во время предъявления фотографий: рассматривала того, кто рассматривал фото. Он действовал методично, двигался справа налево, сначала верхний ряд, потом нижний, не было никаких пауз, все очень ровно. Не испытывая ни малейшего влечения, Никки задумалась о том, так ли он ведет себя в постели, и снова представила путь, от которого когда-то отказалась, — загородный дом и размеренную жизнь.
Закончив просмотр, Пакстон сказал:
— Мне очень жаль, но я не узнаю никого из этих людей. — А потом задал вопрос, который задавали все свидетели в таких случаях: — Кто-то из них — убийца? — И снова, как делали все, посмотрел на фотографии, размышляя, кто же преступник — как будто это можно было понять по лицу.
— Могу я задать вопрос, который напрашивается сам собой? — заговорил Рук, когда Хит убрала фотографии в конверт. Как обычно, журналист не стал ждать разрешения раскрыть рот.
— Если Мэтью Старр был, как вы говорите, разорен, почему он просто не риспродал все это барахло? Вот смотрю я вокруг — на антикварную мебель, коллекцию картин… На деньги, полученные от продажи одной этой люстры, развивающийся страна могла бы прожить целый год.
Хит оглядела итальянскую фарфоровую люстру, французские канделябры, стены, от пола до потолка увешанные картинами, зеркало эпохи Людовика Пятнадцатого в золоченой раме, богатую мебель и подумала, что Писака, несмотря ни на что, иногда выдает умные мысли.
— Послушайте, мне неудобно об этом говорить. — И Пакстон взглянул поверх плеча Никки, как будто Снялся, что сейчас войдет Кимберли Старр.
— Вполне простой вопрос, — заметила детектив. Они знала, что еще пожалеет о том, что поддержала Рука, но добавила: — И притом хороший. Ведь вы финансист, верно?