Никки понимала черный юмор Каньеро, однако вид трупа не вызывал у нее желания шутить.

Кем бы ни был при жизни Виктор Поченко, сейчас он был мертв. Какие бы личные чувства она ни испытывала при виде его тела — облегчение, радость оттого, что ей больше ничто не угрожает, — все это было только личное.

Он превратился в жертву преступления, и его убийство взывало к правосудию. Одним из талантов Никки, жизненно необходимым в ее работе, было умение отодвигать личные чувства подальше и действовать как профессионал. Она снова взглянула на труп Поченко и поняла, что на сей раз ей придется приложить для этого гораздо больше усилий, чем обычно.

— Что насчет причины смерти? — спросила она у Лорен Пэрри.

Судмедэксперт жестом подозвала ее к скамейке.

— Один выстрел в затылок.

Небо начинало светлеть, и в сером свете утра Никки ясно разглядела пулевое отверстие на коротко остриженной голове Поченко.

— Здесь ожоги, — сказала она.

— Точно. Выстрел произведен в упор. Посмотри, как лежит тело. Скамья длинная, он мог бы усесться посередине, однако он находится с краю.

— Кто-то сидел с ним рядом, — кивнула Хит. — Есть признаки борьбы?

— Нет, — ответила Лорен.

— Итак, наиболее вероятно, что убийца был приятелем или сообщником, иначе он не смог бы подобраться к нему так близко.

— Достаточно близко для неожиданного нападения, — заметил Каньеро. — Вытаскиваешь «пушку», приставляешь к затылку, хлоп, и все дела. — Он махнул рукой в сторону шоссе Вест-Сайд-хайвей, которое уже начинало заполняться машинами людей, ехавших в город на работу. — Свидетелей нет, шум транспорта заглушил выстрел. Камер Департамента городского транспорта поблизости тоже не видно.

— Что за оружие? — спросила Никки у судмедэксперта.

— Малого калибра. Если приставишь мне к голове «пушку», я скажу — двадцать пятого.

— Лорен, детка, тебе следует побольше развлекаться.

— Я бы с радостью, да дела идут слишком хорошо. — И она указала на мертвого русского.

— Ожог на лице и сломанный палец — твоя работа? — Хит кивнула. — Есть еще что-нибудь, что мне следует знать?

— Ага, — вмешался Каньеро. — Никогда не связывайся с Никки Хит.

Когда они с Каньеро приехали в участок, Рук уже ждал там.

— Я слышал насчет Поченко. — Он торжественно склонил голову. — Мои соболезнования.

— Эй, смотри, наш Писака уже соображает, что к чему, — рассмеялся Каньеро.

Но Никки снова проигнорировала черный юмор.

— Каньеро, звони людям, которые наблюдают за Мириком. Он единственный известный нам сообщник Поченко, и мне нужно знать, где был букмекер, когда пристрелили его приятеля.

Детектив Каньеро взялся за телефонную трубку. Рук принес Хит стаканчик из «Дин энд Делюка».[95]

— Вот, я взял твой обычный. Двойной ванильный латте с обезжиренным молоком, без пенки.

— Ты же знаешь, что я думаю о таком кофе.

— И тем не менее пьешь его каждое утро. У тебя сложный характер.

Хит взяла стаканчик и сделала глоток.

— Спасибо. Очень любезно с твоей стороны. Зазвонил ее телефон.

— Ив следующий раз не забудь шоколадную стружку.

— Это уже слишком сложно, — ответил Рук. Никки взяла трубку — звонил Таррелл.