– Да, – вынужденно ответила и приняла его поцелуй.

А потом и руки Игоря пробрались под одеяло и принялись гладить мое тело, прикрытое лишь майкой с трусами.

Тело мое сразу же отреагировало на его ласки в своей паскудной манере. В трусах стало моментально мокро, а в животе все скрутилось в тугой узел. Но я не хотела больше с ним близости! Мое внутреннее и более сознательное «Я» ее отвергало всеми силами. И потому, когда Игорь собрался забраться мне в трусы, я воскликнула:

– Я беременна!

Он замер, и я вместе с ним. Руку свою убрал и выпрямился, оставив мое тело в покое.

– Это точно? – надтреснуто как-то спросил.

– Да. Анализы показали.

– Срок?

– Понятия не имею, но маленький, наверное. Неделя…

На какое-то время Игорь замолчал, и теперь уже я наблюдала за эмоциями на его лице. А было их много, и самую главную выделить так и не получилось.

Потом он пробормотал словно самому себе:

– Это меняет дело, – и встал с кровати. – Ты сегодня будешь на празднике полнолуния? Есть желание пойти? – посмотрел на меня.

– Буду. Тома обещала зайти за мной.

– Отлично! Значит, встретимся там. А сейчас у меня дела, прости.

И Игорь ушел. Я же осталась бороться с горечью, стремительно растекающейся по внутренностям, в одиночестве. Вот как? Получил от меня свое, желаемое, и потерял интерес? Но разве мне это не на руку? Конечно же, на руку. Тогда почему так противно на душе?

Тома велела ничего с собой не брать. И я так поняла, что удирать придется прямо с праздника. Одеться постаралась потеплее. Во-первых, будет ночь, а во-вторых, я направляюсь в Сибирь. Кто знает, какая там у них погода.

В ожидании подруги стояла и озиралась в комнате, которую могла уже не считать своей, да и не считала никогда. Интересно, буду ли я вспоминать этот дом? Воспоминания о звере точно будут всплывать, потому как во мне зреют плоды его похоти. И пусть я пока ничего не чувствую, но совсем скоро все изменится, если верить тем срокам, что озвучил мне Игорь. Три месяца! Поверить не могла, что через три месяца у меня кто-то родится.

Родителям бы нужно позвонить, волнуются поди. Что там Тома им наплела, кто знает. Но и этого я не могла сделать. Какая-то жизнь у меня, словно на время перестала быть самой собой. Противно от всего этого становилось. Хандра накатывала, с которой я долго боролась, не подпуская к себе близко. А теперь вот не могла побороть.

Тома пришла в половине десятого и давай меня подгонять:

– Надо торопиться, мне еще нужно подготовиться к выступлениям, – приговаривала она, пока спускались по лестнице. – Игорь как, не злился? Не понял ничего?

– Вроде нет, – пожала я плечами, хоть и отреагировала на вопрос подруги совсем не так равнодушно, как сделала вид.

Он мне подарил кулончик, и это было единственным, что решила забрать с собой. Сейчас тот покоился на моей груди, согретый теплом моей кожи. Пусть хоть что-то мне останется от него.

– Ну ладно, – кивнула Тома, явно думая о своем. – Он, наверное, уже там. Прибавим шагу! – скомандовала она.

Хочу сказать, что для того расстояния, на котором находилась огромная поляка, утыканная по периметру горящими факелами, запас времени Тома рассчитала впритык. До места празднования этого их полнолуния я добралась с языком на плече и дыша кровью. Загнала меня зараза! Могли бы и пораньше выйти. Целый час страдала от безделья в ожидании, а потом вот неслась по лесу.