— Ладно, иду, — мрачно ответил он.

И вправду, пока кого позовешь, пока объяснишь… Невидимка, можно ручаться, исчезнет. А с ним и ответы на вопросы, которыми Эйнар мучается который день. А если бы ему хотели плохого, то могли бы не забалтывать, а сразу ударить в спину.

Миновав лестницу, он прошел по коридору дальше, до северного окна с небольшим балкончиком, выходящим на крутой обрыв. Снизу не залезть, других окон рядом нет, разве что с крыши можно спуститься, если как-то на нее попасть. И куда обладатель голоса думает теперь спрятаться? Может, он крылатый?

Но на балконе никого не было. Только ночная тьма, тишина и холод. Не подходя к краю, Эйнар осмотрелся: точно никого. Хотя темнота в правом углу у перил… чуть темнее, что ли?

— Вот и славно, — сказала темнота, и из нее соткалась человеческая фигура, напоминающая жреца Претемной Госпожи: длинный плащ и капюшон, скрывающий лицо. — Не беспокойтесь, я действительно человек.

— Колдун, — буркнул Эйнар даже не вопросительно, и фигура кивнула.

— Если вам так спокойнее, можете достать нож, — сказал обладатель безликого голоса, не ставшего более узнаваемым — словно через плотную подушку слышишь, только яснее. — Но в ход пускать не советую. Мне не повредит, я фантом. Знаете, что это такое? Морок, по-вашему. А тело мое отсюда далеко.

Эйнар присмотрелся: через фигуру пришельца просвечивала пара огоньков — окна видной с балкона караулки. Ах вот оно что… Ну, мороку, конечно, нож не страшен, но и сам он ничего сделать не может. Только заморочить. К краю балкона подходить уж точно не стоит.

— Кто ты и зачем пришел? — спросил он, приваливаясь плечом к косяку и на всякий случай благоразумно не сходя с порога, отделяющего балкончик от коридора; известно же, что порог — место между мирами, и над стоящим на нем нечисть не властна. — Что тебе до моей жены?

— Быстро вы привыкли называть ее женой, — усмехнулся морок. — Живую-то легче любить, верно?

Это было как удар под дых. Эйнар захлебнулся холодным ночным воздухом, качнулся вперед, схватившись за черен ножа так, что тот впился в ладонь.

— Тише, капитан, — укоризненно сказал голос. — Тише… Неужели рана до сих пор столь свежа?

— Что тебе нужно? — прохрипел Эйнар. — Говори или убирайся!

— Мне нужно, чтобы вы подумали. Хорошо подумали, капитан. В Руденхольмском ущелье воевала барготова дюжина магов. Двенадцать из них погибли. Честно, героически, спася многие и многие жизни простых солдат. А одна — выжила. Не странно ли?

— Иди ты к йотуну, — снова бессильно огрызнулся Эйнар. — Так бывает. Я сам терял людей, но выжил.

— Допустим, — легко согласился морок. — Но почему король не наградил женщину, которая спасла Руденхольм? Она ведь и всю страну спасла, получается… От Руденхольма до Дорвенны — рукой подать. А вольфгардцы, обломав там зубы, пошли на мировую. Разве такой подвиг не заслужил награды?

— Говори яснее, — угрюмо сказал Эйнар. — Хватит крутить, как лиса хвостом. Она струсила? Или что?

— Этого вам никто не скажет, капитан, — вкрадчиво мурлыкнул морок. — Даже я. А если скажу, то с чего вы должны мне поверить? О вашей жене, второй жене, не первой, поют баллады. Король назначил ей пенсию и нашел прекрасного мужа. Правда, подальше от столицы. Наверное, неспроста?