– Правильно. Во-вторых, следует немедленно провести эксгумацию тела, пригласив на эту процедуру гражданку США Эльзу Косински. Обязательно!

– Будет сделано!

В Дубки ехали очень долго, не менее четырёх часов. Служебный УАЗ натужно полз по глубокому песку, шофёру время от времени приходилось включать оба ведущих моста. Иногда и это не помогало. Тогда Трегубенко и Козий покидали кузов и толкали тяжёлый автомобиль.

Наконец они добрались до места. Вышли в сад, сели, закурили.

– Давай бросим монету, – вдруг предложил Алексей. – Будет орёл – я полезу в колодец, решка – ты!

– Хорошо! – согласился Андрей. – Только подбрасывать буду я.

Сказано – сделано.

Козий достал из кармана пятак, положил его на средний палец и щёлкнул большим. Монетка взвилась вверх и, проделав множество оборотов, упала в высокую траву.

Трегубенко накрыл её ногой и начал медленно отрывать ступню.

А Козий, лёжа на земле, с нетерпением заглядывал под его каблук. Всё равно ему не повезло: копейка лежала цифрой вверх.

– Значит, судьба! Зови понятых, – с плохо скрываемой грустью в голосе прокомментировал случившееся следак и решительно полез в колодец.

Воды в нём не было. Стены поросли липким зелёным мхом. Смрад ещё не выветрился, и Андрей с трудом сдерживал накатывающуюся тошноту.

– Держи фонарь! – донесся сверху грубый голос лейтенанта.

– Спасибо. Положи его в ведро – и опусти.

Спустя мгновение шахту колодца озарил яркий свет.

В левой руке Козий держал фонарь, а правой шарил по грязным стенам.

– Попробуй дедовским методом, – наставлял Трегубенко. – Стучи по кладке, может, таким образом обнаружишь в ней пустоты.

– А сам не хочешь попробовать? – огрызнулся следователь.

– Нет.

– Лучше в навозе ковыряться… О боже, за что мне такое наказание? Ладно, бросай молоток!

«Тук… Тук… Тук…» – звонко повторяло эхо.

И вскоре до Алексея донесся радостный крик:

– Нашёл!

Кирпичина, за которой прослушивалась пустота, легко вышла из кладки, и взгляду Козия открылась камера сорок на сорок сантиметров. К сожалению, она была пуста…

На следующий день возле легендарной хаты Гордын опять собралось всё взрослое население Дубков.

В этот раз – поглядеть на живую американку.

– Вы только посмотрите, бабоньки, какое у неё платье! Как будто ей двадцать, а не полсотни лет! А какой перстень, какая цепочка! – шептались сельские красотки.

– Не может быть, что ей уже пятьдесят, как моей Оксане… Нет, точно она паспорт подделала, чтоб на пенсию раньше выйти! – доносилось из мужского круга.

Переводчик сочувственно тараторил по-английски, а Эльза… спокойно потягивала длиннющую сигаретку.

Скоро странная процессия из советских офицеров в мундирах и без, сотрудников американского посольства и украинских крестьян двинулась в сторону деревенского кладбища.

Никто из богобоязненных жителей Дубков раскапывать могилу не согласился. Пришлось брать лопаты Козию, Трегубенко и Николайчуку. Чуть позже их сменили парторг местного колхоза и председатель сельсовета. Впрочем, почва была мягкой и податливой – только недавно рыли.

Вскоре лопаты упёрлись во что-то твёрдое. Сазонюк собственноручно обкопал гроб со всех сторон и продел под него верёвки.