Помощь рядом, но ее не получить. И время работает против него.

Проходили минуты. Вертолет не возвращался. Мэддокс снова взглянул на часы. Больше ждать нельзя, придется действовать в одиночку.

Но как?

Треск ветки за спиной привлек внимание Мэддокса. Он тут же прицелился на звук.

– Мэддокс! – прошептал кто-то. – Ты здесь?

Из чащи появилась фигура с налобным фонарем. Энджи.

Выстрел не замедлил раздаться. Снова полетела кора, заныли задетые металлические перила.

– Погаси фонарь! – прошипел он. – Пригнись!

Она послушалась. Над платформой просвистела новая пуля. Энджи бросилась на землю. После этого все стихло. Мэддокс слышал ее тяжелое дыхание.

– Ты в порядке? – позвал он.

– Где этот козел? – спросила Энджи, ползком пробираясь по деревянному полу в угол, где Мэддокс сидел на корточках.

– На той стороне.

– Джинни у него?

Необходимость ответить вдруг сделала ситуацию реальной, заставив померкнуть самые жуткие ночные кошмары.

– Он подвесил ее под эстакадой, над самой водой.

Энджи кое-как села рядом с ним. Дыхание облачком клубилось у рта, плечо прижалось к Мэддоксу, когда он указывал, где висит сверток. Энджи бежала от самой дороги, и Мэддокс чувствовал тепло ее разгоряченного тела. От кожи веяло слабым ароматом цветов и какого-то мыла. Никогда еще прикосновение женщины и ее запах не казались нежнее и желаннее. Осознание, что у него появился союзник, принесло Мэддоксу огромное облегчение.

– Ты что здесь делаешь? – вспомнил он.

– Я твоя напарница, – ответила Энджи, снимая с плеча бухту тонкого троса. – Я приехала почти сразу после тебя. Спецназ здесь высадиться не сможет… – Она высвободила плечи из лямок рюкзака и открыла его. – Значит, будем действовать вдвоем.

– Энджи, ты не…

– Слушай, хватит уже болтать, а? Ты прекрасно понимаешь, что они не станут рисковать вертолетом и людьми в заведомо обреченной попытке спасти одного-единственного копа и его дочь. Им известно, что Аддамс где-то здесь, за несколько дней они его отследят с собаками. Если надо, привлекут военную технику, следопытов. Рано или поздно его возьмут, или сам сдохнет в лесу. Они могут позволить себе подождать. А мы – нет.

Мэддокс смотрел ей в глаза, темные и блестящие в слабом свете брезжившего рассвета. Скоро он осветит мир, и начнется самый короткий день в году. И в этот момент Мэддокс понял, что любит Энджи. Всем своим существом. И он не хотел – не мог – рисковать ее жизнью. Он даже не знал, жива ли Джинни.

Будто прочитав его мысли, Энджи сказала:

– Она жива, Мэддокс, ты о плохом не думай. Мы ее спасем. Слушай…

В этот момент раздался новый выстрел, и оба инстинктивно пригнулись.

Сидя на корточках, сблизив лица и смешивая туман дыханий, они прислушивались и ждали. Вновь поваливший с моря густой туман выиграл им несколько секунд. Вода в ущелье неудержимо поднималась, а рассвет скоро сделает их легкими мишенями.

– Я знаю этот парк, – продолжала Энджи, копаясь в рюкзаке. Оттуда была извлечена связка карабинов. – Я сюда ходила в походы, пока училась в колледже. А в детстве папа… – Она поколебалась. Проворные пальцы быстро распутывали карабины. – Джозеф Паллорино водил меня сюда гулять. Мы собирали креветок в жидкой грязи во время отлива… Я знаю, как быстро вода заполняет ущелье.