– Самое главное, что все позади! – оптимистично заметила Настя.

– И что ты на верном пути, – подмигнул Антоха.

И тут дверь отворилась, и молоденькая медсестра пропустила в комнату высокого темноволосого мужчину с бородой и в подряснике.

– Ой, а вы к кому? – спросила Настя, оборачиваясь.

Я задержал дыхание. Та часть моей жизни, которой мне так не хотелось делиться ни с кем, даже с друзьями, внезапно ворвалась в палату в самый неподходящий момент.

– К Женьке, – тихо произнес Антон и встал. Майкин был единственным, кто знал о моей небольшой тайне. Он сделал несколько шагов по направлению к мужчине и замер, не зная, стоит ли ему поздороваться с ним за руку или лучше поклониться: – Отец Иоанн. – Кивнул, подавая священнослужителю руку.

– Антоний! – поздоровался с ним батюшка.

Я осторожно вытянул ладонь из руки Ежовой.

– А вы… – растерялась Настя, оглядывая вошедшего, – … вас кто-то вызвал, что ли? Чтобы помолиться о здоровье?

Отец Иоанн нахмурился, разглядывая ее, затем коротко кивнул и подошел к моей постели.

– А то если отпевать, то еще рано, – хихикнула она, – все вроде обошлось…

И замолкла, поняв, что шутка не удалась. Втянула голову в плечи.

– Сын, – поприветствовал меня мужчина в подряснике.

– Настя, знакомься, – тяжело выдохнул я, – это мой отец.

Быть сыном священнослужителя – это, знаете, такое…

Нет, я не стыжусь своих родителей, ни в коем случае. И не стесняюсь. Для этого должны быть какие-то другие слова – что-то вроде «ограждаю своих друзей от их влияния». Наверное, такое сложно понять тому, кто не в теме. Попробую объяснить.

Мой отец не святой. И даже не мудрец. Да, он священник, но он обычный человек, который так же, как и все остальные, вынужден каждый день бороться со своими внутренними демонами, сражаться с искушениями и не поддаваться на соблазны. А еще он должен быть примером для всех. В этом и состоит главная трудность.

Священнослужители не идеальные люди. Но они вынуждены стремиться к тому, чтобы быть ими. Трудно быть терпеливым и понимающим, когда у тебя шестеро детей – мал мала меньше, и все они орут, шалят и всячески показывают, что в первую очередь они просто дети.

Вряд ли моя мама понимала, во что ввязывалась, когда выходила замуж за моего отца. Духовенство – это сословие, что наложило на нее определенные обязательства. Особенно после рукоположения отца. Никаких подруг, особенно среди прихожан, ведь она – матушка, мать, а ее семья – это оплот воспитания веры.

Мама преподавала в воскресной школе, помогала на клиросе, но основным ее служением всегда был дом и мы – ее дети. «Бояться иметь большую семью – это значит бояться счастья». Я до сих пор не знаю, верит ли она во все это, но так же, как и прихожане храма, настоятелем которого является мой отец, я смотрю на нее с сожалением.

До четвертого класса я ходил в православную школу, и мой мир ничего не могло потревожить. С пятого класса пришлось идти в общеобразовательную, и вот тут начались проблемы. Оказалось, что любознательный парнишка вдруг открыл для себя существование науки и повседневной реальности, независимой от церкви и ее прописных истин, и в этот самый момент его родители не на шутку напряглись.