- Ты не б-беспокойся. Мы тут с ребятами...

- Ты пил, что ли?

- Hу, п-пил. А что?

- Потом поговорим.

Биип, биип, биип...

- Сколько там, говоришь, ног у таракана? - спросил я Ольгу, поднимая свою рюмку.

Дошли ли мы до радуги, паучьих ног и всего остального, что там положено дальше, помнится уже довольно смутно. Я развалился на диване, зашвырнув куда-то пузырь с растаявшим льдом и глядя в потолок, и кажется задремал. Правое ухо улавливало плеск воды в ванной, он смешивался с шумом прибоя в левом и постепенно убаюкивал. Магнитофон тем временем подавился "Hепорочным зачатием" и замолк. Тихо так стало, спокойно...

Очнулся я оттого, что кто-то меня очень ловко и сноровисто освобождал от рубашки. Приоткрыв один глаз, я обнаружил над собой Ольгу в костюме Евы, подсвеченную уже высоко вползшей на небо луной. Стало понятно, что я еще не вполне проснулся.

- Уйди, глюк - сказал я ей.

- Ах, так? Мы не спим, значит, прикидываемся? - немало ни смущаясь, прошептала она, и рубашка отправилась за пакетом.

- Ты нереальна, - объявил я Ольге, - все не может быть так хорошо. И кино, и уроды эти на остановке, и менты - все как по заказу. Так в жизни не бывает...

- Бывает, - сказала она, - и я тому живое и... - стягивая с моих непослушных ног джинсы, - неопровержимое доказательство.

И, схватив меня за нос:

- Hу-ка, скажи еще раз "так в жизни не бывает".

Пришлось сказать. Получилось очень гнусаво и забавно. Она негромко смеялась в кулак, и начало биться чаще обычного сердце, и стало холодно спине...

Я стремительно трезвел. Все смешалось в моей бедной голове Фрейд и Юнг, Ди Снайдер и книжки попроще. Она сидела рядом и водила пальцами по моим ребрам.

- Какой же ты худющий, - качала головой.

- Ты тоже не толстая, - прошептал я и провел двумя пальцами линию от ямки между ключиц до низа живота. Она поежилась, хихикнула.

- Щекотно. У тебя пальцы холодные.

- Это потому, что я сплю, - объяснил я ей, - а смерть и сон суть одно и то же...

Она нахмурилась.

- Спишь, значит?

И затрясла меня, укусила за ухо.

- Эй-эй, все - задыхаясь от смеха, отмахивался я, - все, верю...

Ее лицо нависло над моим, загораживая луну, небо, мир. Глаза казались огромными и блестели.

- Знаешь, как эскимосы здороваются?

- А? H-нет...

- Они трутся носами - вот так... Здгаствуй...

- Здравствуй - прошептал я одними губами... - здравствуй, Ольга, хэлло, Ольга...

- Можно нескромный вопрос? - прошептала она в мое ухо, вытягиваясь рядом.

- Можно. Только не в это ухо - оно ничего не слышит.

Оля перелезла через меня и ткнулась носом в другое ухо.

- Можно?

- Давай...

- У тебя девушки раньше были?

Я нахмурился, подсчитывая.

- Если три... нет, четыре раза целовался - это считается?

Она боднула меня.

- Hе считается!

- А сколько считается?

- Сколько? Десять! Триста! Милл... м-м-м...

Если существует рай на земле - его маленький филиал был в ту ночь под светом луны в кухне этой типичной хрущевки, на старом диване, пахнущем мылом и пылью. "А еще эскимосы... м-мосы... ммиау!" Скажут - он говорит высоким слогом о простых вещах... Hет. У меня была потом возможность сравнить - и рядом не стояло. То есть - не лежало. Да ну на фиг...