Автобус тормозит: кто-то из баб попросился посцать.

С обеих сторон дороги – лес. Гриша орет:

– Мальчики налево, девочки направо!

– Только, мальчики, осторожно, смотрите, машины, – говорит классная и ныряет в кусты. Мелькает ее толстая жопа в спортивных штанах.

Я перехожу дорогу и забираюсь подальше в кусты – покурить. Недалеко становятся сцать Сухие. Хуев я не вижу, но вряд ли у них длинней, чем по три сантиметра.

Я курю, сцу, потом прусь назад к дороге. Антонов уже топчется около автобуса. Бабы по одной вылазят из кустов.

– Сейчас бы еще пива, – говорю я Антонову.

– Вообще, да, одной мало.

Едем всю ночь. Утром останавливаемся на стоянке – в туалет и помыться. Пока я сцу в обосранное со всех сторон очко, Антонов чистит зубы над ржавым умывальником. Тут же выкуриваю сигарету, потом стою около автобуса и смотрю, как бабы вываливают из своего туалета. Рожи помятые, на головах – «я летела с сеновала, тормозила головой».

В автобусе я ненадолго вырубаюсь, потом уже не сплю. Едем по окраинам Ленинграда. Обычные серые дома – ничего особенного.

Вытаскиваю из сумки «тормозок» – мамаша собрала: вареные яйца, кусок сала и батон с маслом. Начинаю хавать. Антонов разворачивает фольгу и грызет жареную курицу. Другие все тоже что-то жрут.

Гриша бьет по тормозам. Они долго базарят с батькой Коноплевой, водят пальцами по карте – видно, заблудились. Лохи тупые, им только по Рабочему ездить. Гриша вылазит, спрашивает дорогу у деда в пиджаке с колодками орденов. Дед тыкает куда-то пальцем, что-то объясняет.

Все пялятся в окна, но там ничего интересного – дома как дома. На тротуаре валяются бычки и пачки из-под сигарет – все как у нас.

Я спрашиваю Антонова:

– Ты был раньше в Ленинграде?

– Был давно, малый еще. Ездил с родителями на экскурсию. Но я почти ничего не помню. А ты?

– Я первый раз. Я вообще нигде не был, кроме Минска.

– Что, и на море ни разу ни ездил?

– Не-а.

Автобус трогается. Мы едем еще минут двадцать. За окном – старые облезлые дома и несколько необлезлых, недавно перекрашенных.

– Я узнал это место, – говорит Антонов. – Там Эрмитаж и Дворцовая площадь, а вон то – Невский проспект.

Гриша тормозит на стоянке. Вокруг – море автобусов с номерами разных городов.

– Ребята, сейчас все идем в кассу Эрмитажа, встаем в очередь и покупаем билеты, – говорит классная. – Никуда далеко не отходите. На всякий случай запомните номер автобуса – 72-17 МГС.

Все вываливают на улицу. Гриша прибарахлился: одел облезлую тенниску на пуговицах, года семидесятого, пузо затянул ремнем – оно висит, как мешок с говном.

Он спрашивает у батьки Коноплевой:

– Пойдешь в Эрмитаж?

– На хер надо – похожу лучше по магазинам, может, сервелата найду или конфет хороших.

– А я схожу – посмотрю, что это за зверь такой.

Мы премся через площадь с колонной посередине. Кругом трутся туристы, орут, фотографируются. Некоторые трындят не по-нашему – значит, иностранцы.

Подходим к кассам, становимся в очередь. Впереди – толпа народу. Много пацанов и баб – видно, тоже на экскурсию от школы. Покупаем билеты, и классная говорит:

– Собираемся здесь же, у входа, ровно через два часа.