а шофера его, естественно, не взяли; пошел на автослесаря.

Казалось бы, и прекрасно, специальность хорошая, работа всегда найдется, учись поусердней, да живи потише, да знай меру во всем, а особенно в горячительном, - и будет у тебя всё, как у людей. И главное, гордость в карман затолкай поглубже - не к лицу она, гордость, недомеркам да приблудышам.

Так нет ведь! Поцапался Слоненок в мастерской с каким-то верзилой - пёс его знает, из-за чего. Слово за слово, тот возьми да и ляпни что-то про Слонёнков несчастный рост. Ему - смех, а Слоненку - нож острый. Рассвирепел Слоненок, схватил первое, что под руку попалось, да и врезал со всего маху, куда пришлось.

А попалась Слоненку отвертка. Большая. Острая. И угодила отвертка верзиле в печень. И - со святыми упокой! у сказал он тебе... Так ведь слова-то к делу не подошьешь, а труп - вот он, в наличии. Труп - в морг, Слоненка - в казенный дом.

Отбухал Слоненок за глупость свою пятнадцать годиков. Вышел.

Мать уже в живых не застал. Приехал в Городок. Кое-как устроился грузчиком. Приютили его в общаге - из милости.

Казалось бы, пора бы Слоненку и утихомириться и зажить, как надо, в соответствии, так сказать, со своим социальным происхождением и имущественным положением....

**********

Постоял Слоненок на крыльце, поморгал: солнце глаза слепит.

Встряхнулся, пошел к фургончику... ну вот, не было печали, здрасьте-пожалуйста! Как разгружать прикажете, когда кузов на ключ заперт? Подергал Слоненок дверцу, помянул вполголоса добрым словом маманю Сан Санычеву, а заодно, до кучи - и машину, и груз, и городок, и жизнь окаянную - так ее и растак!

Отвел душу маленький человек, и - нечего делать, потащился к Сан Санычу за ключом.

А из-за двери кабинета - веселые голоса на весь коридор. Розка анекдот свежий травит. Про Слоненка.

- Представляете, Марь Михална? Я захожу - а он там... ох, не могу!

- Что, так прямо и дрых? у, Слоненок! И прямо вот так, на унитазе верхом?

- Ага, Марь Михална! а белом коне, как маршал Жуков!

- Вылитый маршал! Хоть сейчас на парад! - смеется Володька.

- И ведь еще с таким невинным видом, представляете! Я, говорит, и не думал спать! И не пил я, говорит, вовсе!

- ю-ню! - гудит в усы Сан Саныч, - я, мол, не я, и кобыла не моя!

Эт он в честь какого такого праздника нажрался-то у вас?

- Да у таких как бутылка в руки попала - так сразу и праздник:

Международный день алконавтики!

- Точно, он самый, ин-Петровна! Да после этого Роза еще и полюби его! Щас, полюблю! В четверг, опосля дождичка, на ту осень, годов через восемь...

Постоял Слоненок перед дверью, сжал кулаки, матюгнулся шепотом, а потом махнул рукой, да и ушел обратно во двор.

Огляделся, не смотрит ли на него кто - и погладил машину тихонько. Крыло синее, теплое... а окно-то у кабины открыто! И ключ зажигания на месте! Эх ты, Сан Саныч! Шофер называется, тоже мне. Берите машину, люди добрые, катайтесь, сколько влезет!

Еще раз огляделся Слоненок, влез на подножку, просунулся в окно, тянется за ключами... Есть! Эх, вот бы сейчас... Вспыхнула шальная мысль, как язычок пламени у зажигалки... но нет, тут же вспомнились бедняге и воронок, и барак, и длинный ряд серых, как тоска, ватников, и он, Слоненок, в самом конце этого ряда... ет, за минуту удовольствия отдать всё... и даже... А если всё-таки?...