– Вот я вас, трутней! Вот я вас, дармоедов! Все пёрышки ощиплю, на ветер пущу, самих живьём проглочу!
Испугались гуси, полетели назад за Ивашечкой и Малашечкой. Летят да жалобно друг с дружкой, передний с задним, перекликаются:
– Ту-та, ту-та? Ту-та не-ту!
Стемнело в поле, ничего не видать, негде и спрятаться, а дикие гуси всё ближе и ближе; а у девочки-привередницы ножки, ручки устали – еле плетётся. Вот видит она – в поле та печь стоит, что её ржаным хлебом потчевала. Она к печи:
– Матушка печь, укрой меня с братом от Бабы-Яги!
– То-то, девочка-привередница, слушаться бы тебе отца-матери, в лес не ходить, брата не брать, сидеть дома да есть, что отец с матерью едят! А то «варёного не ем, печного не хочу, а жареного и на дух не надо!»
Вот Малашечка стала печку упрашивать, умаливать: вперёд-де таково не буду!
– Ну, посмотрю я. Пока поешь моего ржаного хлебца!
С радостью схватила его Малашечка и ну есть да братца кормить!
– Такого-то хлеба я отроду не видала – словно пряник-коврижка!
А печка, смеючись, говорит:
– Голодному и ржаной хлеб за пряник идёт, а сытому и коврижка вяземская не сладка! Ну, полезай теперь в устье, – сказала печь, – да заслонись заслоном.
Вот Малашечка скоренько села в печь, затворилась заслоном, сидит и слушает, как гуси всё ближе подлетают, жалобно друг дружку спрашивают:
– Ту-та, ту-та? Ту-та не-ту!
Вот полетали они вокруг печки. Не нашед Малашечки, опустились на землю и стали промеж себя говорить: что им теперь делать? Домой ворочаться нельзя: хозяйка их живьём съест. Здесь остаться также не можно: она велит их всех перестрелять.
– Разве вот что, братья, – сказал передовой вожак, – вернёмся домой, в тёплые земли, – туда Бабе-Яге доступа нет!
Гуси согласились, снялись с земли и полетели далеко-далеко, за синие моря.
Отдохнувши, Малашечка схватила братца и побежала домой, а дома отец с матерью всё село исходили, каждого встречного и поперечного о детях спрашивали; никто ничего не знает, лишь только пастух сказывал, что ребята в лесу играли. Побрели отец с матерью в лес да подле села на Малашечку с Ивашечкой и наткнулись.
Тут Малашечка во всём отцу с матерью повинилась, про всё рассказала и обещала вперёд слушаться, не перечить, не привередничать, а есть, что другие едят.
Как сказала, так и сделала, а затем и сказке конец.
С. Т. Аксаков
Аленький цветочек
Сказка ключницы Пелагеи
В некиим царстве, в некиим государстве жил-был богатый купец, именитый человек.
Много у него было всякого богатства, дорогих товаров заморских, жемчугу, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны; и было у того купца три дочери, все три красавицы писаные, а меньшая лучше всех; и любил он дочерей своих больше всего своего богатства, жемчугов, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны – по той причине, что он был вдовец и любить ему было некого; любил он старших дочерей, а меньшую дочь любил больше, потому что она была собой лучше всех и к нему ласковее.
Вот и собирается тот купец по торговым делам за море, за тридевять земель, в тридевятое царство, в тридесятое государство, и говорит он любезным дочерям: