— Я вдруг испугалась того, что слишком возбуждена, слишком многое предвкушаю.

Дэвид медленно подъехал к стоянке на оживленной улице и повернулся к ней:

— Чего ты боишься?

— Я скажу тебе, чего я боюсь, если ты скажешь мне, что ты чувствуешь. Ты чувствуешь возбуждение? Ты испытываешь страсть?

— Я особенно не задумывался над тем, что я чувствую, но теперь, когда мы заговорили об этом, мне кажется, что, возможно, я боюсь того же, чего и ты. Я опасаюсь того, что мы прекрасно проведем время и что ты окажешься слишком возбуждена, уцепишься за это чувство, станешь зависимой от него, а я окажусь в ловушке твоих эмоций. Но я не хочу думать об этом в таких негативных тонах и ты тоже не должна так думать. Почему бы нам просто не продолжить наслаждаться обществом друг друга?

Некоторое время Мария молчала. Дэвид ждал, пока она ответит. Ее согревало его молчание, его готовность дать ей время подумать и сформировать собственное мнение. Зачастую в аналогичных ситуациях с мужчинами на нее обрушивался целый поток слов, на какое-то время подавляющий ее сомнения.

Наконец она произнесла:

— Я признательна за то, что ты дал мне время подумать. Я не хочу, чтобы это произошло между нами бездумно. Я хочу, чтобы у нас было все хорошо и чтобы в дальнейшем между нами все оставалось хорошо. Ты кажешься мне очень сексуальным. Но при этом я не хочу чрезмерно реагировать, не хочу цепляться, не хочу оказаться зависимой и не хочу, чтобы ты игнорировал свои чувства или мои.

Как только Мария закончила говорить, ей показалось, что она совершила большую ошибку. Чудесный поток, которым, казалось, сопровождалось ее возбуждение, прекратился, перекрытый дамбой эмоций. Она укоряла себя за свою одержимость анализированием эмоциональных проблем, который, по словам ее мужа, и разрушил их брак. Она уже подумывала о том, чтобы извиниться за свое поведение, но тут Дэвид ответил:

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Меня заинтересовали твои слова. Я осознаю, что это важно. Мне еще многому предстоит научиться.

В тот вечер они не занимались любовью, но все же поехали домой к Дэвиду и лежали рядом на диване, а после мучительных колебаний по поводу того, стоит ли ей разбудить свою подругу, в доме которой обычно оставались ее дети, Мария все же решила сделать это и остаться у Дэвида на ночь. Они договорились, что будут спать отдельно; она на удобном диване. Что-то в Марии заставляло ее отложить то, чего они оба так страстно желали, и они просто беседовали, а спали лишь урывками, в перерывах между разговорами. Несколько раз за ночь она просыпалась и чувствовала, что ей комфортно находиться дома у Дэвида, но затем ее охватывало беспокойство, что она не выспится и будет чувствовать себя разбитой на следующий день.

В эти минуты она осознавала, что даже если бы ей захотелось поехать домой, она оказалась бы не в состоянии сделать это без машины. В следующий раз она приедет на своей. На этот раз она просто расслабится и будет радоваться тому, что встретила такого мужчину, как Дэвид. Она была рада, что они не занялись сексом в эту ночь, и теперь она испытывает столь сильное влечение к нему. Она раздумывала о том, не разбудить ли его, но не стала.