Майя же себе цену не знала — кроме той, которую были готовы платить за ее картины, — и все школьные годы уверенно пребывала в Элькиной тени. Впрочем, в то время это ее мало волновало — она привычно витала в облаках, рисуя то в своем заветном блокноте, который всегда был при ней, то в тетрадях, а даже, случалось, и в учебниках, за что ей серьезно попадало от преподавателей. Но при этом старательно училась, и Элька таскала ее за собой, словно вещь, у которой в любой момент можно списать домашнюю работу.

— Давно не виделись!

Не виделись они как раз те самые шесть лет.

Подруга окинула ее оценивающим взглядом. Красивое Элькино лицо вытянулось, когда она уставилась на Майино черное платье с открытой спиной.

— Диор или Валентино? — спросила ревниво.

— Диор, — призналась Майя.

— Туфли?! — еще один испытующий взгляд.

— Маноло Бланик.

— Неплохо, Самойлова! Тебе явно пошел на пользу испанский берег, — усмехнулась Элька.

Нервно потянулась к сумке, выловила пачку сигарет с тонким фильтром. Хищные, накрашенные губы приоткрылись, но Майя все же успела ее остановить.

— Эль, здесь же не курят! Это все-таки галерея…

— Вот гадство! — в сердцах отозвалась подруга, пряча сигареты в сумку. — Значит, прикатила в наш дождливый Н-ск со своего испанского берега? Возвращение блудной дочери, ну-ну! И насколько же блудной? — спросила хитро, затем безошибочно повернулась в сторону Пабло, выцепив его взглядом из толпы зевак.

Майин менеджер даже в свои пятьдесят восемь производил сокрушительное впечатление на женский пол благородной сединой и пронзительным взглядом черных, словно испанские маслины, глаз.

— Этот с тобой? — кивнула Элька в сторону Пабло. — Твой мужик?

— Он?! — удивилась Майя. — Эль, ну что ты, он же мне как отец! К тому же…

Осеклась, решив, что подруге не стоит знать, что Пабло был совсем по другой части — женщины в качестве сексуальных партнеров его не привлекали.

— Тогда кто?

Майя пожала плечами.

— Никто.

— Ну дура ты, Самойлова! — с явным удовольствием произнесла Элька, и Майя подумала, что вступительный экзамен в женский клуб неудачниц ею успешно пройден.

Будь у нее еще и муж, Элька бы такого ей не простила. А так — пусть и известная художница, которой испанский берег пошел на пользу, но все равно мать-одиночка и никакой личной жизни!

Потому что у самой Эльки тоже не сказать, что особо складывалось — два развода и работа менеджером на побегушках в полиграфической компании, которую — и работу, и компанию — та откровенно ненавидела и частенько жаловалась на свою жизнь, когда они созванивались.

Впрочем, Элька все еще не оставляла надежды устроиться.

— Родька тоже приехал, — неожиданно сообщила подруга. Затем с недоумением уставилась на одну из картин. — И что, за это платят? — ткнула наманикюренным пальчиком в сторону «Рассвета».

На ней солнечные лучи пронзали морской берег, и, казалось, невозможно было найти ту самую точку горизонта, в которой вода переходила в небо.

— Платят, — пожала плечами Майя.

— Я тоже такое могу нарисовать. Да хоть с десяток! — заявила с насмешкой. — Плюнуть и растереть.