Вместе с мамой в ней умерла частица души, в которой было все доброе и светлое, что любовь матери зародила в ней. Она стала той, кем ее называли люди: настоящей крысой, уличной хищницей, не верящей и не боящейся никого. И всегда готовой пустить свои клыки в ход. Кражи, грабежи, а потом и первая кровь – вспорола брюхо ублюдку, попытавшемуся изнасиловать ее. Этот мир ненавидел ее, и она с лихвой возвращала ему всю ту боль и ненависть, что сама испила полной чашей. И когда однажды перед ней раскрылись врата, обещавшие силу, власть, перемены, она без раздумий шагнула вперед.

Школа улиц сослужила ей добрую службу: «Не верь, не бойся, не проси» – были ее главным девизом. Со временем она смогла собрать таких же как она отверженных, отчаянных и не кому не нужных. А потом началось их служение тому, кто за чужие жизни и боль щедро платил силой…

– И ты со временем стала такой же, как и те, кто причинял тебе боль.

– Они все заслужили это! – Санхара яростно выкрикнула в лицо серафиму. Воспоминания, пробужденные им, жгли душу, а на глазах появились предательские слезы. Картинки детства, лицо мамы – она давно изжила, изгнала из себя это все как слабость, но теперь они вновь вернулись к ней.

– Возможно, те люди и вправду заслужили свою кару: врач, предавший свой долг ради блеска монет, город, в котором нет места для людей… Но ведь и ты убивала совсем не тех, кто причинил тебе зло.

– Я служила Хаосу и несла его волю! – Дева Боли не сдавалась: она не могла и не хотела признать свою не правоту.

– И снова нет, – голос Эррубиэля полон грусти. – Ты служила лишь себе и своим желаниям. Хаос дал тебе лишь силу, а все остальное ты делала сама.

Санхара еще что-то хотела возразить но… она знала правду.

– Что меня ждет? – в голосе ее не было раскаянья. Она понимала и принимала свою судьбу. Где-то в глубине души Дева всегда знала, что расплата за все содеянное ею когда-нибудь наступит, но она не ждала, что это будет так скоро.

– Небытие или перерождение. Ты можешь окончательно исчезнуть, раствориться в пустоте, окончательно покинув этот мир, или переродиться, став демоном. Тогда ты утратишь остатки человечности, все то хорошее, что когда-то в тебе было, забудешь всех и вся. И станешь одной из тварей в ночи, не видящих солнца.

Санхара задумалась ненадолго. Она слишком устала от всего. Тьма, смерть, боль, пресмыкание и ненависть – то чем и ради чего живут демоны. Только не так! Что угодно, но только не это! Лучше забвение и пустота, но не бесконечный ад.

– Хорошо, да будет так.

Копье вновь возникло в руках серафима, легкое прикосновение, и пламя охватило тело Санны. Боль заполнила ее разум, пламя пожирало ее плоть – а у нее перед глазами вновь возникло лицо мамы, молодой и красивой, такой, какой она ее не видела никогда. Ее руки крепко обняли дочь, унимая боль.

– Тише, моя девочка. Тшшш… все будет хорошо.

– Мама, а ты больше не умрешь?

– Теперь уже нет. Теперь мы будем вечно с тобой вместе. А пока поспи, моя хорошая, поспи…

Легкие песчинки праха – то немногое, что осталось от предводительницы Дев Боли – опускались на землю. Эррубиэль проводил их взглядом, спустился вниз, по его телу пробежала волна преображения, и вместо восьмикрылого гиганта на землю опустился юноша, сжимавший в руках посох пастуха.