Первый день в римском лагере пролетел для меня очень быстро.
Уже лежа в палатке после сигнала отхода ко сну, я восстановил в памяти события последних дней, которые и привели меня из Рима в Цизальпинскую Галлию.
Пронырливый Белкин очень скоро расчухал, что я заглядываю домой к куртизанке Поллии не ради нее, а встречаюсь там с матерью Октавиана. «Теперь-то мне ясно, почему ты не хочешь убивать Октавиана, – заявил мне Белкин. – Между ним и тобой стоит прекрасная Аттия! Ты втрескался в Аттию, как придурок, позабыв обо всем на свете! Там, в будущем, от тебя ждут действий и выполнения задания, а ты здесь ударился в любовные приключения. Это же свинство, старик!»
Белкин принялся зудеть у меня над ухом изо дня в день, настаивая, чтобы я, наконец, одумался и приступил к тому, ради чего меня и забросили в древний Рим. Потеряв терпение, я сказал Белкину, что попытаюсь убить Цезаря, но Октавиана трогать не стану. Я живо собрался в путь, наговорив своему патрону Гаю Меммию, что мне нужно на несколько дней съездить во Фрегеллы, забрать свои деньги у тамошнего знакомого ростовщика и уладить кое-какие дела.
Прощаясь со мной и желая мне удачи в покушении на Цезаря, Белкин заверил меня, что, со своей стороны, он не улетит из древнего Рима в будущее, пока не прикончит Октавиана. «Это станет моей лептой в деле спасения России от ужасной ядерной катастрофы!» – добавил при этом Белкин.
Купив коня, я за пять дней добрался до Равенны, где вербовщики Цезаря собирали всех желающих служить под его знаменами. Цезарь располагал несметными богатствами, которые позволяли ему содержать десять легионов, постоянно их пополняя. Из Равенны меня вместе с группой других новобранцев вербовщики Цезаря отправили в лагерь десятого легиона под Эпоредией. Своего коня и большую часть денег я оставил в Равенне у одного тамошнего содержателя постоялого двора под поручительство Цезаревых вербовщиков.
Так началась моя служба в римском войске. Так я приступил к главной части своего задания.
К моему удивлению, атмосфера, царившая среди воинов десятого легиона, совсем не походила на «братство», о котором мне толковал Тит Пулион не без гордости в голосе. В легионе было довольно много новичков, не имевших военного опыта, поэтому ветераны и те из легионеров, кто хоть немного успел повоевать с галлами, всячески унижали и эксплуатировали новобранцев. В десятом легионе, как и в других легионах Цезаря, воины, имевшие деньги и связи, могли отлынивать от лагерных работ и военных упражнений. Обо всем этом я узнал очень скоро, обретя приятелей, близких мне по возрасту, в других когортах.
Я наплел Титу Пулиону, будто мои родители богатые плебеи, что я удрал в войско Цезаря, устав от их излишней опеки. Свою выносливость и умение обращаться с оружием я объяснил тем, что меня с детства воспитывали получившие свободу гладиаторы, телохранители моего отца. Тит Пулион поинтересовался у меня, не окажет ли мой отец ему поддержку, если он приедет на жительство в Рим. Родиной Тита Пулиона был маленький городок в Этрурии, куда ему по окончании службы совсем не хотелось возвращаться.