Если бы не люди Помпея и не городская стража, успевшие вмешаться и оттеснить разгневанную толпу от избитых сенаторов и их телохранителей, то побоище на форуме могло бы принять и более широкие масштабы.
Агамеда, делавшая мне целебные примочки, не скрывала своего возмущения творившимися в Риме беспорядками.
– С той поры как был убит Клодий Пульхр, любимец плебса, народ просто взбесился! – На нежное румяное лицо Агамеды набежала мрачная тень. Она подавила тяжелый вздох. – Клодий Пульхр имел привычку оскорблять прямо в лицо знатнейших граждан. Выступая перед народом, Клодий Пульхр поносил нобилей с такими издевательскими намеками и такой злой иронией, что слушатели помирали со смеху и рукоплескали ему. У Клодия Пульхра был отменный ораторский талант! Его побаивался сам Помпей, с ним не решался спорить Катон, а Цицерон предпочел уехать из Рима, страшась злого языка Клодия.
Подчиняясь нежным, мягким рукам Агамеды, я лег на ложе и укрылся одеялом. Рассеченная бровь сильно болела, а мой правый глаз слегка заплыл. Дышать через распухший нос у меня не получалось, и это тоже доставляло мне серьезное неудобство. Однако у меня уже выработалась привычка терпеливо переносить любую боль.
Я поинтересовался у Агамеды, когда был убит Клодий Пульхр и кто были те люди, убившие его?
– Клодия Пульхра не стало два года тому назад, – сказала Агамеда. – Его убили люди из шайки некоего Анния Милона. Этот злодей, говорят, возвысился из самых низов. Его отец будто бы был простым возчиком, а мать прислуживала в богатых домах. Милон состоял клиентом у разных патрициев, но он ссорился с ними, имея неуживчивый нрав, и в конце концов остался без поддержки знатных покровителей. Одно время Милон служил в войске под началом Помпея, поэтому люди втихомолку говорят, будто головорезы Милона прикончили Клодия Пульхра по тайному поручению Помпея. – Агамеда сделала серьезное лицо и, понизив голос, добавила: – Только учти, милый, я тебе этого не говорила!
Я понимающе покивал головой. Мне было ясно, почему Агамеда так много знает, ведь она прислуживает Альбии, сестре Помпея.
– Надеюсь, милый, наш господин завтра оставит тебя в покое, – с лукавой улыбкой негромко промолвила Агамеда, глядя мне в глаза, – и, значит, мы с тобой сможем уединиться в моей комнате прямо днем.
Склонив голову чуть набок, чтобы ненароком не задеть кончиком своего прекрасного точеного носика мой распухший носище, Агамеда осторожно коснулась устами моих губ. После чего она выпорхнула за дверь.
«Значит, в древнем Риме, в 50 году до нашей эры, тоже пришло время братков и головорезов, как это было в Москве в 90-е годы двадцатого века! – подумал я, устало закрыв глаза. – Воистину, мир меняется с течением времен, но не меняются люди!»
На следующее утро Гай Меммий не только не остался в постели, не слушая наставлений жены и врача, но собрался идти в сенат, чтобы поддержать своим голосом Помпея и его приверженцев, если дело дойдет до голосования. В этом поступке Гая Меммия отразились характерные для истинного римлянина стойкость и целеустремленность. На этот раз Гай Меммий решил взять с собой на форум не пять телохранителей, а восемь, в том числе и меня с Титом Децианом. Альбия приказала мне и Титу Дециану не отходить ни на шаг от ее супруга, быть постоянно начеку и надеть под плащи легкие кожаные панцири. В таких панцирях обычно ходят городские стражники.